тел человека, которого там не должно было быть: дворцового сенешаля Рорстила Холлоуданта. Что ещё хуже, кто–то наложил на убитых могущественные чары: трое жрецов и молодой боевой маг, которые использовали на трупах заклинания, пытаясь узнать больше об их гибели, немедленно погрузились в лающее, воющее безумие.
— Никаких больше попыток использовать любую магию на убитых, — мрачно постановил Ганрахаст. — Возьмите самый старый фургон для припасов, вывезите тела на скалы у Западного холма и сожгите их там вместе с фургоном. Пускай стражники держат любопытных зевак подальше. Я хочу, чтобы это было сделано в тайне, насколько возможно — чтобы не расползлись слухи.
Старбридж и Винтер кивнули, поклонились и поспешили прочь, выполнять указания.
— Так кто, по–вашему, это сделал? — произнёс Вэйнренс, глядя, как они спешат по коридору, стремительно удаляясь.
— Дворяне убивают дворян, — вздохнул Ганрахаст. — Началось.
— Королевский маг, — угрюмо сказала Глатра, — со всем уважением, это началось немного ранее. Просто сейчас станет ещё кровавее.
— Пролитой среди дворян крови я ожидал, — ответил Ганрахаст. — Предательства и измены среди людей Короны — вот что выводит меня из равновесия. И, что более важно, выводит из равновесия Драконий Трон.
— Каждое из них, — согласно кивая, подтвердил Вэйнренс.
— Захоронения в королевском склепе уже изучили? — спросил их Ганрахаст.
— Да. Всё на месте, ничего не пропало, пустых гробов больше нет. Были наложены новые защитные и сигнальные чары.
— Вы нашли Вангердагаста? — резко спросила Глатра.
— Нет.
— А почему? — надавила на него Глатра, как будто тот был непокорным юным магом, а не её начальником.
Лорд печатей пожал плечами.
— Он не хочет быть найденным.
Призраки покинули охотничий домик зловещей безмолвной процессией. Их госпожа выскользнула следом с Парящим Клинком и Виверноязыкой Чашей в руках. Она даже взгляда не бросила на распростёртый на полу труп Марлина Грозозмея.
Комнату начал наполнять смрад горящей головы Берта Галханта, но дверь вскоре снова открылась.
Вошёл единственный человек, в плаще и капюшоне, и подошёл прямо к мёртвому лорду.
Напевая себе под нос строчки из баллад, новоприбывший нагнулся, чтобы подобрать две отрубленных руки и сложить их в мешок.
— Но её глаза, тёмные как ночь, смотрели только на меня–аа…
Тихое пение прекратилось, и снова зачирикали птицы.
Когда они умолкли и дверь в хижину снова отворилась, голова в огне уже превратилась в чёрный комок — череп, в котором сложно было узнать Берта Галханта.
Двое телохранителей были разгорячёнными, вспотевшими и очень усталыми. Не говоря уже о голоде. Они провели на ногах всю ночь, и если их безумный хозяин сейчас не спал, то они определённо этого хотели.
— Лорд Грозозмей? — позвал один из них, увидев, что кресло — нет, вся комната, прятаться было негде — пустует. Он заглянул на чердак, но увидел там только шкуры и трофеи, никаких затаившихся убийц.
Второй телохранитель коснулся его руки и молча указал вниз, на кровь на полу.
Крови было много.
— Тлуин, — выругался первый и поспешил к ведущей на кухню двери, чтобы убедиться, что Грозозмея — или кого–либо ещё — там нет.
Он вышел обратно, качая головой.
— Обойдём хижину кругом.
— Конечно, — ответил второй, доставая меч. — Ты думаешь о том, о чём и я?
— Если ты думаешь, что лорд Могучие штаны Грозозмей мёртв, и мы лишились нанимателя и скорее всего нас будут разыскивать как убийц, значит да.
Они обменялись мрачными кивками и поспешили наружу.
Так и не увидев и не услышав человека в капюшоне, который следил за их тщетными поисками из–за далёкого дерева, напевая очень тихо:
— Нет ничего печальнее… телохранителя… без тела, чтобы… охранять.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
