Подумать я успела, а вот как-то смягчить удар о воду — нет. На несколько долгих секунд или минут я превратилась в комок боли. Не чувствуя ни ног, ни рук, я не пыталась даже шевелиться, позволяя реке делать с моим изломанным телом то, что ей хочется.
Болело все, в голове царили белизна и звон от отупляющей боли. Хотелось кричать, но в рот попала вода, мешая даже сделать вдох.
А надо ли мне дышать? Не проще ли дать течению и боли доделать все? Тогда я стану свободной. И боль прекратится.
Какой смысл бороться, если я едва жива?..
Эта мысль мгновенно отрезвила. Я все эти годы боролась за жизнь, даже преодолевая боль, так неужели я не справлюсь и теперь?
Не чувствуя тела, я попыталась шевелить ногами и руками, до конца не понимая, получается это или нет.
— Я тебе этого не прощу, огненная! — пришел откуда-то приглушенный, но отчетливый крик. — Я не прощу тебе этого! Я найду тебя! Я выловлю твое тело! И разорву на части! На части! На части! А если ты еще жива, то убью! Найду! Ничто меня не остановит, слышишь?!
Я не слушала крики Ли Чжи Вон, сосредоточившись на том, что мне нужно дышать, а под водой это невозможно. Река оказалась довольно мутной, так что я почти ничего не смогла разглядеть, но хватило и едва пробивающихся сквозь толщу лучиков солнца, чтобы определить направление.
— Я вернусь! Я вернусь и найду тебя! — продолжала орать Чжи Вон.
Из последних сил контролируя тело и подавляя панику, я забарабанила неслушающимися руками и ногами, медленно, но верно поднимаясь вверх.
Еще! Еще немножко! К свету! Вперед! Давай! Нам нужно жить, да, Таня? Да, Тиоли? Плыви! Плыви же!
Есть ли предел человеческой выносливости? Не знаю, но, кажется, в минуты под водой, теряя разум от паники и боли, я преодолела его. Просто иного выхода не оказалось.
Что спасло мне жизнь? Натренированный контроль или жажда жить? Не знаю. Но когда моя голова поплавком вынырнула над поверхностью, я была готова молиться всем богам, вместе взятым.
Истратив все силы на подъем, я несколько секунд просто висела в воде, отплевываясь от воды и глубоко дыша, а потом заставила себя двинуться к берегу. Плаванием это назвал бы только очень добрый человек, глядя, как я загребаю одной рукой и вяло шевелю ногами.
Каким-то чудом я добралась сначала до камышей у берега, а потом, уже держась за них, выползла на твердую землю и замерла, распластавшись среди кустов и рогоза.
Вдох-выдох. Вдох-выдох.
Солнце над головой.
Воздух наполняет легкие, принося ароматы гнили и сырости. В другое время я бы сморщила нос, но сейчас наслаждалась, будто ощущая шлейф дорогих духов.
Жизнь вкуснее смерти, а остальное не так важно.
Сколько лежала на земле — не знаю, но корка грязи на одежде успела основательно подсохнуть, а солнце поднялось прямо над головой.
— Ох… — Чувствуя себя выжатой досуха тряпкой, я перевернулась на бок и вновь замерла, но теперь уже пытаясь оценить собственное состояние.
Тело болело. Везде. В плече пульсировало, вынуждая меня время от времени шипеть от застилающей глаза боли.
— Ащщ! — Вмещая все отчаяние в этот ставший привычным звук, я усилием воли заставила себя сесть, а после уже внимательнее осмотреть себя.
Врач из меня был никудышный, но трудное детство, часть которого любой подвижный ребенок проводит у хирурга, научило хотя бы оценивать состояние. Я прощупала здоровой рукой суставы, внимательно прислушиваясь к ощущениям. После осмотрела рану от когтей на плече. Даже меня, готовую ко всему, едва не стошнило при виде глубоко располосованных кожи и мышц.
В чудом уцелевшей сумке нашлась смена одежды и несколько прихваченных просто так лент. Контролируя если не боль, то хотя бы рыдания, я прижгла огнем края ран и, как смогла, туго перебинтовала плечо. После этого натянула пусть мокрую, но более чистую одежду.
Из кустов выбиралась осторожно, осматриваясь и прислушиваясь. И не зря! Почти сразу же пришлось склоняться в три погибели и возвращаться обратно — по какой-то нелепой шутке судьбы из реки я выбралась на краю военного лагеря, занявшего широкую долину меж холмов.
До вечера просидев в кустах и почти ничего не придумав, я решилась на самую безумную идею, какая только могла прийти в голову: прикрыться пологом невидимости, как делала раньше, и постараться ускользнуть, не выдав своего присутствия.
Сердце гулко бухало в груди, коленки тряслись, в голове шумело от боли, но я заставила себя подняться, сосредоточиться на мыслях о пологе и выйти из кустов.
«Меня нет. Вы меня не видите. Меня здесь нет. Меня здесь нет».
Вдох и выдох… Вдох. Выдох. Вдох. И выдох. И снова вдох…
Концентрация помогла немного унять боль в плече и спине. Подавив панику, я обогнула крайний шатер и медленно, стараясь не поворачиваться
