парковочное место, устроенное полицией. Я махнула парню, свистящему мне, когда заткнула знак ФБВ у лобового стекла и схватила сумку на длинном ремне. Благодаря моим вечеринкам с ночевкой на выходных днях у Трента, я была в чистой паре джинс и повседневном свитере, но я чувствовала себя как угодно, только не профессионально, когда закрыла машину и зашагала прочь, глухо стуча ботинками.
Нина? потрясенно подумала я, когда ее голос проник через портативный мегафон, ее агрессивные вопли смешивались с растущим ревом невидимых людей. Дерьмо на тосте, Феликс совершил самоубийство этим утром. Горстка других мастеров перешла от вызванной душами депрессии до неконтролируемой ярости, когда их души были вырваны от них. То, что они были вынуждены уйти под землю, было благословением и передышкой. Полицейские находились везде, и ФБВ и О.В., и я шагнула к самому ближайшему.
— Прошу прощения. Что происходит?
— Туда, мисс, — направил он, и я дернулась, прежде чем он смог коснуться меня. Его выражение лица ожесточилось, и он фактически посмотрел на меня. — На площади незаконная демонстрация, — сказал он, явно не узнав меня. — Пожалуйста, идите домой.
Они почти перекрыли улицы теперь, и не было пути назад.
— Э, я пытаюсь добраться до кое-кого, — сказала я, думая, были ли там Нина и Айви. — Я имею в виду, я была вызвана на работу, — сказала я, показывая мой старый значок О.В. с моими сожженными заклинаниями волосами и одурманенным взглядом. — С кем мне поговорить?
— Черт, если бы я знал, — пробормотал полицейский, когда он смотрел на мою уличную одежду. — Проходите.
Он не должен был говорить это дважды, и я скользнула за формирующуюся человеческую стену и протолкнулась к площади, размахивая моим устаревшим удостоверением личности всем со значком, кто смотрел на меня, когда я шла. Сердце бешено стучало, и небольшая прослойка людей исчезла. Это была не демонстрация, это была толпа, и я стояла посреди блокированной дороги, пытаясь понять что-нибудь.
Нина стояла на сцене с портативным мегафоном, пытаясь перекричать человека с микрофоном. Толпа была разделенной и уродливой, вопящей, машущей кулаками, поднятыми в знак протеста. Огромный экран показывал сообщения о событиях внутри страны, но все было плохо с взволнованными дикторами, стоящими, как и я на окраине подобных протестов в других городах. Сверху люди прижимались к окнам ближайших зданий, фотографируя. Офицеры О.В. и ФБВ были везде, но кроме сдерживания людей, я не могла сказать, чем они еще занимались.
— Я с О.В., — сказала я, показав мое удостоверение личности, когда полицейский приблизился, и он пошел дальше. Команды новостей настраивались в углу, и я начала медленно двигаться дальше от них, прежде чем меня узнают. Айви, где ты?
Звук крыльев пикси привлек мое внимание, и я подняла голову, ища и получая полные пыльцы пикси глаза, когда Дженкс опустился.
— Черт побери, Дженкс! — воскликнула я, глаза слезились.
— Тинки — Диснеевская шлюха, Рейч, что ты здесь делаешь? — воскликнул он, его голос был пронзительным, когда он изо всех сил пытался быть услышанным в возрастающем шуме.
— Да, я тоже рада видеть тебя, — сказала я угрюмо, протягивая ему руку, чтобы приземлиться. — Я пытаюсь найти Айви. Что делает Нина?
Он опустился на ладонь, затем взлетел обратно, когда кто-то толкнул меня вперед. Рукой я ударилась о фонарный столб, и я шагнула на опору для нескольких дополнительных дюймов, когда голос Нины поднялся ясный и сильный, твердая гарантия была в нем, этому она научилась от Феликса. Она походила на мастера, и это пугало.
— Мир — это ложь! — кричала она, вампирское в ней заставило добрую часть толпы замолчать. — Мир — смерть немертвым. Это ломает их. Ваши мастера плачут. Это наша обязанность защитить их, поскольку они защищают нас! Они охраняют нас, и теперь наша очередь. Даже если они бушуют и угрожают, мы должны противостоять гневу, зная, что они любят нас! Их души убьют их!
— Сколько времени она там? — спросила я, одной рукой цепляясь за столб для баланса.
— Достаточно долго. — Крылья Дженкса были синими от холода, и он вибрировал ими для тепла. — Она, э, сплачивает живых вампиров, чтобы защитить немертвых. Не все довольны этим. Я не знаю, что произойдет, если эльфы вернут их души.
Заинтересованно, я продвигалась дальше по столбу. Толпа была уродливой, и я нахмурилась, когда услышала, как некоторые кричат «Дайте им умереть!». Это было так не хорошо. Они уже забыли хаос в Цинциннати три месяца назад, когда мастера-вампиры спали?
— Вы не можете отказать им в их душах! — кричал человек с микрофоном с профессиональным негодованием какого-то довольного кафедрой проповедника. — Это их Богом данное право!
— Разве не наше право защитить их? — сказала Нина, ее глаза были черными от угроз. — Мы всегда давали им то, что им было нужно, чтобы выжить. Мы не можем просто дать им умереть! Они были обмануты эльфами и их собственными желаниями!
Нервничая, я посмотрела на реку. Трент был там, всего в нескольких кварталах от арены и закрытой встречи с дьюаром. Было слишком легко представить толпу, штурмующую то место. Никто не мог остановить их, ни О.В. и ФБВ, сконцентрированные здесь.
— Мой мастер нашел свою душу, — сказала Нина, и толпа застыла от силы в ее голосе. Феликс изменил ее, почти сделав мастером, копаясь в ее мыслях так долго, и я вздрогнула, как по команде. — Она была возвращена ему, — произнесла она, и даже фанатик на сцене замолчал. — Она мучила его днем и ночью, пока он не вышел на солнце. Радуйтесь, что души сбежали. Скройте своих мастеров, если они вернуться. Они несут только боль.
— Он плакал от радости! — объявил человек с микрофоном, но рядом со страстным монологом Нины, он выглядел дешево. — В этом вы должны
