— Последняя линия формировалась, пока безвременье убегало, — объяснил он. — Вероятно, именно поэтому ты можешь творить магию, а мы — нет.
— Моя линия все еще существует? — сказала я, и Ал покачал головой. Линии были мертвы. Не было никакого вопроса относительно того, как я все еще могла творить магию, Дали же не был рад… даже с ложью Ала.
— Хватит, Галли, — почти надулась Тритон, поправляя свою одежду, чтобы скрыть рубцы от импровизированных наручников, которые на нее нацепили на площади. — Ты знаешь, что это не то, почему Рейчел смогла творить магию.
— Это не были мистики, — проворчал Дали.
— У меня не было выбора, — сказала я в порыве, видя, что Ал напрягся. — Они мертвы. Все линии.
О, Боже, линии были мертвы. Я не видела Биса со вчерашнего вечера. Ему, наверное, было больно. Айви пропала, вероятно, в одной из спален Кормеля, ожидая моего прибытия, таким образом, он мог убить ее и заставить меня спасать ее душу.
— Я должна идти, — сказала я, нога пульсировала, когда я схватилась за подлокотник и рывком встала, ища костыль. — Я должна вернуться в церковь. Трент, мне жаль, но я ничего не могу сделать, и я должна помочь тем, кому могу.
— Не глупи. — Тритон склонилась над пространством между нами, чтобы выдернуть мой костыль и бросить его Дали. Трент потянулся, чтобы поймать костыль прежде, чем тот разбил аквариум, но Дали был быстрее, и он впился взглядом в Тритон, когда та устроилась поудобнее, довольная собой, что удержала меня на диване и внезапно привлекла внимание Дали. — Дали, ты знаешь, как и я, почему линия Рейчел ушла первой. Богиня ненавидит ее. Рейчел может творить магию, потому что самое крошечное пятнышко мистиков смотрит на нее, роясь вокруг нее и создавая область, с которой она может работать. — Тритон подняла глаза, смотря на меня. — Заполняя ее ци дикой магией…
Я откинула на диване под жестким взглядом Дали.
— Это ложь! — настаивал Дали, и Тритон уставилась в потолок с фальшивым бездельем.
— Или ци любого, с кем она хотела ей поделиться, — закончила Тритон. — Она похожа на небольшую горячую точку лей-линии.
— Довольно! — рявкнул Дали. Трент медленно передвинулся, вставая между мной и разгневанным демоном, и Тритон слегка хлопнула себя по ноге, как двенадцатилетка, радостно засовывая во что-то свой нос, чтобы отвести от меня проблему и отвлечь Дали от понимания, что она когда-то тоже практиковала эльфийскую магию.
— Это мистики, ты — дряхлый, ветхий, старый демон, — сказала она вызывающе. — Линии мертвы, и когда взойдет солнце, потоки безвременья изменятся и утекут, забирая с собой все.
Дженкс… подумала я, смотря на дверь, но беспомощная, чтобы идти к ней. Он не сможет жить долго без магии. Бис тоже. И вампиры. Их душам некуда будет уйти, когда они умрут своей первой смертью. Что-то собиралось сломаться.
— Вы освободили фамилиаров, да? — спросил Трент, и выражение лица Дали стало кислым. — Своих рабов? Вы бросаете их? — возмущенно воскликнул Трент. — В вашем контракте говорится, что вы поддерживаете их. Вы не можете просто забыть это, потому что это трудно.
— Трудно? — рявкнул Дали.
— И души немертвых, — сказала я вслух, думая об Айви. Она убьет себя дважды, чтобы удержать вместе душу и сознание, даже если она думала, что это отправит ее душу прямиком в Ад.
Дали наклонился вперед над столом Трента, указывая на меня толстым пальцем.
— Неспособность выполнить условия контракта не является моей виной. Я удерживал проклятие немертвых, в той мере, в какой мог ожидать. — Поджав губу, чтобы обнажить зубы, он впился взглядом в Трента. — Ты и твой вид виноваты в разрушении душ вампиров, а не мы.
В разрушении душ? удивилась я, затем набросилась на эту мысль, потому что это, казалось, беспокоило Дали больше всего.
— Ты обещал первому немертвому, что его душа будет ждать, не так ли? Это обещание падало на всех, кто последовал за ним. А теперь ты не можешь его выполнить.
— Это не моя вина! — прокричал Дали, и рыбка позади него разбилась в укрытие.
— Ты наблюдал за проклятием, — недовольно сказала Тритон.
— Это невыносимо, — сказал Трент, начиная шагать. — Все население живых, дышащих людей попало в ловушку в безвременье, чтобы умереть?
Дали рассмеялся, горький звук прозвучал холодно.
— Забавно. Это то, что вы предназначили для нас.
Трент повернулся, его гнев просачивался сквозь его железный контроль.
— Сначала это была ваша идея.
Ал одернул свой костюм.
— Поскольку вы сделали из нас рабов и деформировали наших детей настолько сильно, что они стали дегенератами.
— Эй! — воскликнула я, не желая, чтобы меня записывали в идиоты с рождения. Нет, я могла доказать все это самостоятельно.
— Мальчики и девочки, — успокоила Тритон, ее приятное выражение лица задергалось, когда она заметила ушиб в форме отпечатка руки на ее
