Он и сейчас был в ней? Боже мой, я могла поставить свою жизнь, что его там не было.
— Айви…
— Я не могу спасти ее, если она не хочет быть спасенной, Рейчел!
Раздалось внезапное скольжение собачьих когтей по коридору, и мы повернулись, когда Трент сунул голову в кухню с телефоном прижатым плечом к уху.
— Рейчел, могу я ненадолго воспользоваться твоей комнатой. Мне нужна дверь.
— Никакая дверь никогда меня не останавливала, — похвастался Дженкс, когда висел позади него. — Трент, говорю тебе, это прекрасная идея. Она возненавидит его!
Я кивнула, и Трент быстро улыбнулся, кивнул в знак благодарности и исчез.
— Эй! — Дженкс бросился за ним. — Ты — тот, кто хочет, чтобы она уехала!
Айви выглядела подавленной, когда она смотрела в свой кофе. Я заколебалась, затем позвала:
— Дженкс? Не могли бы вы с Бисом проверить стены? — Дженкс влетел и завис под аркой, пока я не увидела его чрезвычайное недоверие. — Я заставлю его забрать собаку. Просто оставь его в покое, ладно?
Бис заглянул, вися вверх тормашками в дверном проеме, и печальный, и счастливый.
— Да? — сказал Дженкс, и когда я клятвенно его заверила, он улетел. Бис подскочил и последовал за ним.
— Он не хочет Бадди, — жаловался горгулья. — Я могу позаботиться о нем. Обещаю!
Послышалось клацанье когтей и писка кошачьей дверцы, когда они втроем, наконец-то, ушли. Вздохнув, я посмотрела на Айви, все еще подавленную и потерянную в мыслях.
— Все будет хорошо, — сказала я, но моя уверенность колебалась. — Ты боролась с ними всю свою жизнь. Она делала это всего лишь в течение шести месяцев.
Ее плечи застыли, и она начала плакать. Айви, которая могла сделать что угодно, плакала тихими слезами, неспособная двигаться из страха рассыпаться на части.
— У нее нет целой жизни, чтобы учиться, — запротестовала она. — У нее дни. Он собирается уйти. Кормель знает это, но он хочет свою душу настолько сильно, что игнорирует это. Он собирается уйти, и она умрет вместе с ним!
Вода в душе перестала течь, и она встала, оплакивая будущее которого даже не было здесь.
— О, Боже она сойдет с ума.
— Айви. — Она не слушала, и я сжала ее плечо. — Айви, посмотри на меня! — Наконец она вернулась, и я попыталась улыбнуться, как раз когда мое сердце билось от страха. Я бы сделала что угодно, чтобы спасти ее, чтобы видеть ее счастливой, но я никогда не думала, что это могло бы означать, что я рискну своей жизнью для кого-то, кого мне даже не очень нравился. — Я думала об этом, — сказала я. — Думаю, я смогу изменить связывающее заклинание Трента так, чтобы ты могла носить его с собой, например, в портмоне или в чем-то еще, и если она действительно умрет, ты сможешь поймать ее душу.
— Но… — прошептала она, надежда была почти болезненной в ее глазах.
Тем не менее, я улыбнулась.
— Я знаю, что это не совсем то, чего ты хотела, но если у тебя будет ее душа, то ее не будет в безвременье. Думаю, если мы вернем душу достаточно быстро, то не будет почти ни одной из травм, которые есть у Феликса. Может быть, это не значит, что получить душу обратно — доставит неприятности. Может быть, это чувство вины за все, что он натворил, гложет его. Он никогда не был настолько стабилен для начала.
Слезы капали, и она улыбнулась, выглядя красивой.
— Думаешь?
С наворачивающимися слезами на глаза, я притянула ее в объятие. Я должна была сделать это, будь проклята эта Богиня.
— Я знаю.
Айви начала мягко шаркать босыми ногами, и мы дернулись, разделяясь, когда Нина прочистила горло. Я вспыхнула, хотя мы ничего неправильного не делали, и Айви поспешно вытерла глаза. Она подняла подбородок, не скрывая, что она плакала, а скорее четкое заявляя, что она не собиралась говорить об этом.
— Простите, — сказала Нина, выглядя по-домашнему с волосами в полотенце и в черном халате Айви, завязанном у нее на талии. — Не хотела прерывать.
Я отошла назад от Айви. Ревность была нормальной, ожидаемой, и я почти радовалась тому, что видела ее, так как это означало, что она любила ее.
— Ты оставила мне горячей воды?
Улыбка Нины была широкой, но явно фальшивой.
