— Возможно это то, что я почувствовала. Что мы почувствовали, — добавила я, даже при том, что он ничего не сказал о рожденном эльфийском проклятии, вырывающем душу.
Он вскочил, я почти могла видеть, как выстраиваются его мысли.
— Я не чувствовал нападение. Я почувствовал призыв к оружию. — Трент провел трясущимися руками по лицу и рухнул на подушки, хмурясь, его выражение лица темнело с каждой секундой.
Подавленно, я взяла пульт и положила его на стол, прежде чем он упал между подушками. Эльфийская магия напала на меня. Она прошла по нему и ударила меня… даже если она не нашла то, что ей было нужно, чтобы полностью активироваться. У меня было плохое предчувствие, независимо от того, что это было, оно было нацелено на демонов, не только на поверхностных демонов.
— Ты — демон, — мягко сказал Трент, и я кивнула, беря его руку в свою. — Ты в коллективе.
Я почувствовала резонанс, один настолько сильный и взрывной, что он дошел до меня даже без зеркала вызова, сбив меня с ног на задницу. Подавленно, я наблюдала, как группа людей на автобусе пыталась поймать поверхностного демона только, чтобы в последующем отбивать его от женщины, когда он решил им отомстить.
— Как им это удалось? — сказал Трент, убито. — Этого не может быть.
Но они сделали это.
— Теперь попробуй обычные новости, — сказала я, и Трент отпустил мою руку, чтобы взять пульт.
— … новые явления того, что ученые, изучающие заклинания, называют непосредственным выпуском поверхностных демонов из безвременья. Эльфийские Са’аны говорят нам, что это фактически материальное проявление душ немертвых, и просят оставить их в покое, поскольку они ищут тела.
Трент поморщился.
— Они не Са’аны. Они — мошенники.
Мошенники или нет, им удалось перетащить поверхностных демонов в реальность. Я снова начинала думать и почти притянула плечи к ушам. Что-то произошло в безвременье, что-то плохое. Тревожно, я просмотрела через плечо на невидимую комнату для заклинаний моей мамы. Я покопалась в большинстве шкафов, и не было никакого зеркала вызова. Я, вероятно, могла вызвать Ала и без него, но он был зол на меня.
Если он не пойман где-нибудь в ловушку. Он ведь не убьет меня, если я спасу его, не так ли?
— Призрачные, пугающие изображения с половиной существ обнаруживаются в большинстве крупнейших городов Восточного побережья, — произнес ведущий, — Вампирские души появляются устойчивой прогрессией, идя на запад с заходящим солнцем.
Трент закинул лодыжку на колено. Я никогда не видела, чтобы он выглядел настолько растерянным.
— Я не понимаю, — сказал он, указывая. — Нет способа переместить их в действительность.
Я посмотрела на часы на кабельной коробке. Было очень близко к закату в Цинциннати. Потянувшись, я взяла пульт и переключила на CNN. Конечно же, взволнованный, несколько возбужденный человек стоял на Фонтан-Сквер, небо все еще было розовым от солнца. Я думала, что они будут или там или в Детройте. Было слишком рано для Чикаго. За репортером были группы живых вампиров. Атмосфера была затаившей дыхание от беспокойства.
— Закат… — прошептал Трент, и ведущий повернулся, повышая голос, когда он описывал внезапное появление почти двадцати поверхностных демонов. Я скривилась, когда камеры приблизили изображение, их рваные ауры и изможденных конечностей выделялись против закатного красного неба, заставляя его быть похожим на небо безвременья. Люди визжали, а большинство поверхностных демонов побежало по улице, ища место, чтобы скрыться.
Двое, тем не менее, колебались, сгорбленные и крадущиеся, когда они шипели на вампиров, уговаривая их приблизиться. Трент ничего не сказал, и я переключила обратно на канал Нью-Йорка. Немертвые там, вероятно, поняли это и, вероятно, вышли на улицы, ища свои души.
— Мммм, — пробормотал Трент, придвигаясь ближе к телевизору, когда репортер попыталась остаться в ограниченном свете уличного фонаря, когда она нервно объясняла, что происходило позади нее. Солнце село некоторое время назад. Для немертвых было достаточно темно.
У меня отвисла челюсть, когда камера покачнулась и удержалась, чтобы показать поверхностного демона, лебезящего перед восторженным вампиром. Он не был мастером-вампиром. Он едва был вампиром вообще, фактически, он был одним из бездомных вампиров Нью-Йорка, живущих под улицами и существующий на наркоманах до тех пор, пока кто-то более вышестоящий не подберет его. Но он нашел свою душу… и она пыталась связать с ним.
— Боже мой, Лэндон сделал это… — выдохнул Трент, но я не была так уверена, что у этого был счастливый конец. Нельзя было увидеть ауру через телевизор, но это все еще не было похоже на то, что произошло в квартире у Люка и Марши, даже если вампир рыдал, держась за угол здания, когда вина и позор его мертвого существования свалились на него.
Спонтанное присоединение? Я не куплюсь на это.
— Что удержит душу от самопроизвольного ухода? — спросила я. Мы должны были сжечь ворота, через которые душа Феликса вошла в него, чтобы удержать ее от простого ухода.
Кто-то остановился, чтобы помочь вампиру, теперь безутешно плачущему. Ведущая выглядела не в своей тарелке, когда она говорила людям, чтобы
