чем предвидел.
— Наша миссия заняла меньше времени, чем я ожидал. Дочери аль-Манат были жестоки и почти никто из пруссаков нас даже не заметил. Мы смогли быстро забрать наши припасы. Экспедиция готова двигаться дальше?
— Да.
— Очень хорошо. Пускай носильщики берут грузы.
Бёртон повернулся к мисс Мейсон.
— Поменяйтесь местами с Уильямом, Изабелла. Будем по очереди вести сенокосца. По меньшей мере, это легче, чем мула.
Юная женщина улыбнулась и отрицательно покачала головой.
— Откровенно признаться, капитан, я бы лучше осталась с животным из плоти и крови. Они мне нравятся больше механических.
— То есть вам вполне удобно?
— Конечно. Я чувствую себя полностью свободной!
В конце концов, место Траунса занял Честон, потому что сестра Рагхавендра также отказалась слезать с мула, предпочитая ехать рядом с носилками Суинбёрна. Поэт проснулся, но был еще слаб.
— Клянусь шляпой, Ричард! — слабо сказал он. — Неужели это действительно был Кристофер Ригби? Что за чертовщина произошла с ним?
— Граф Цеппелин. Как мне кажется, в его когтях есть какой-то яд. Питеру Пимлико он впрыснул совсем немного, хотя, быть может, с того времени его когти стали еще больше. Ригби, напротив, получил полную дозу.
— И превратился в колючий куст?
— Да. Мы чуть было не влипли, Алджи. Эти евгеники превратились в настоящих монстров!
— Не только они, — сказал Суинбёрн, взглянув на сенокосца. — Если ты спросишь меня, все ученые закусили удила. Теперь я уверен, что мои друзья-либертины были правы. Прежде, чем вмешиваться в мир природы, нам надо обращать больше внимания на развитие человеческого духа.
В это мгновение прихромал Герберт Спенсер.
— Мистер Саид говорит, что мы готовы для выхода.
— Герберт, скажи ему, пожалуйста, чтобы начинал движение.
— Заметано. Прости меня, босс, не будешь ли ты так добр подкрутить меня? Пружина слегка ослабла.
— Конечно. Неси ключ.
Заводной человек зашаркал прочь.
— Как ты себя чувствуешь, Алджи? — спросил Бёртон друга.
— Все в ажуре, Ричард, — ответил Суинбёрн. — Как ты думаешь, не является ли глоток джина лучшим средством от малярии?
— Ха! Ну, тебе действительно стало лучше. И нет, не является.
Вернулся Спенсер и встал спиной к Бёртону, который, убедившись, что носильщики не видят его, нащупал под многими одеждами философа дыру в спине. Он взял большой металлической ключ и вставил в спину латунного человека, потом поворачивал его до тех пор, пока заводной философ не почувствовал себя полностью заведенным.
Спенсер поблагодарил его и пошел помогать сафари пуститься в дорогу.
Через полчаса толпа людей и животных выстроилась в длинную линию, чем-то похожая на гигантскую змею, и медленно поползла запад.
И что это была за колонна! Во главе на мулах ехали Бёртон и Траунс, исследователь записывал все происходящее в журнал, оценивая географию и геологию, как и приказал Пальмерстон, в то время как человек из Скотланд-Ярда не отводил бинокля от дороги перед ними. В нескольких ярдах слева от них Честон вел сенокосца; за ними ехали на своих животных Изабелла Мейсон и сестра Рагхавендра, подняв над головой изящные зонтики от солнца. Носилки Суинбёрна несли четверо васавахили; за ними следовали все остальные носильщики и вьючные мулы, все тяжело нагруженные. Большинство людей несли на плечах — или на голове — один тяжелый тюк; другие, объединившись парами, несли шесты с привязанными к ним тяжелыми ящиками. Каждый человек к тому же нес на спине свои пожитки — глиняный кувшин для приготовления еды, сосуд из высушенной тыквы, наполненный водой, тюфяк для сна, трехногую табуретку и другие необходимые вещи.
Васавахили шли полуголыми, с грубой набедренной повязкой вокруг бедер; когда начинался дождь или садилось солнце, они надевали накидку из козьей шкуры. Некоторые обматывали вокруг головы повязку, сплетенную из гривы зебры; другие предпочитали высушенные бычьи хвосты, поднимавшиеся над их лбами как рог носорога; однако большинство украшало свои черепа связками из перьев страусов, журавлей и соек. Запястья и голени африканцев окружали массивные браслеты из слоновой кости, латыни или меди, на шее висели ожерелья и кольца. По меньшей мере, половина носила под коленями маленькие колокольчики, беспрестанное позвякивание которых смешивалось с более громким звоном колокольчиков, привязанным к ошейникам волов. Все это, вместе с непрерывными песнями, смехом, криками, спорами и боем барабанов, превращало процессию в шумное и довольно приятное зрелище.
В конце длинной линии ехали на мулах Кришнамёрти и Спенсер, приглядывая за носильщиками, вечно склонными к дезертирству. Но самыми занятыми
