Верхом на раторне

использовала зелье, чтобы привлечь его к себе.

Женщины.

Он мог доверить свою жизнь и честь множеству кендар, но всего нескольким хайборнам. Возможно, Кирен и Матроне Тришен, но Джейм?

Мог ли он доверять своей собственной сестре?

Нет! сказал голос в глубине его головы. Никогда!

И всё же, его тянуло к этому гибкому телу с чистыми, тонкими линиями и этой кривой улыбкой, как к освежающему дыханию в перегретой комнате. Если Каллистина была ядовитым зельем, возможно здесь было противоядие.

Затем он наконец заметил, что Джейм без перчаток. Даже со спрятанными ногтями эти длинные, тонкие пальцы заставили его дрожать, угроза и обещание в одном прикосновении.

Её лицо также выглядело странно голым, и не из-за отсутствия маски.

— Что случилось с твоими бровями?

Она раздосадовано прикоснулась ко лбу. — Оказалась слишком близко к огню. Как и ты, по-видимому. Твоя куртка может и промокла насквозь, но кроме этого она опалена и всё ещё дымится.

Торисен содрал её с себя, бросив на кучу хорьков с белоснежными лапами, которые ненадолго проснулись, чтобы побраниться между собой, прежде чем вернуться ко сну под воняющей тканью.

Теперь, приглядевшись, он увидел, что её одежда тоже местами обуглена и висит длинными полосами, как будто её неудачно попытались схватить горящие когти. Тяжёлый водопад её длинных, чёрных волос прикрывал её лучше, чем изодранные в клочья остатки рубашки, хотя при движении и то, и другое соскальзывало прочь с её деликатных изгибов. За ней тоже пришли Сожжённые Однажды? Если так, то почему? У неё есть свои собственные секреты, напомнил он себе, целые годы секретов, между тем временем, когда её выгнал их отец и когда она вернулась обратно.

Так же как он изучал её, так и она его изучала.

— В нашу последнюю встречу у тебя была седина в волосах, — сказала она. — Теперь она пропала. Как и твои шрамы.

Торисен уставился на свои чистые, без всяких отметин, руки. Он так сросся с фантомной болью раскалённых докрасна перчаток карнидов, что теперь, когда она исчезла, он даже не заметил этого.

— Впервые с тех пор, как мы были детьми, — сказала она медленно, подстёгивая своим голосом его внезапный ужас, — я думаю, что мы одного возраста.

Они внимательно рассматривали друг друга, она — с приятным удивлением (что вызывало ярость), он — на грани паники.

— На долго ли это?

— Вероятно, только, пока мы в домике Земляной Женщины. Матушка Рвагга, это твоё представление о шутке?

Между хрюканьем, с которым её мозолистые подошвы ударялись о балку, из-под вывернутой на изнанку юбки раздалось что-то вроде приглушённого хихиканья. — … так кажется более честным. А то воспользовался преимуществом…

— Нет! — воскликнул Торисен, а затем, к своему ужасу, обнаружил, что начал краснеть, чего с ним не бывало со времён его юности. Трое, неужели его бросили обратно в те давно минувшие, несчастные дни? В целом, он скорее предпочёл бы упасть замертво, прямо здесь и сейчас, чем прожить их снова. Возможно и Джейм тоже.

Он действительно получил нечестное преимущество, из-за лет, на которые он её перерос? В конце концов, они близнецы и всегда ими будут, однако, как же странно разошлись их жизни. Он даже не был уверен в том, кто из них родился первым. Но это не имело никакого значения. Как мужчина, он всегда будет стоять на первом месте, а она будет его подчиненной — но он этого совсем не ощущал. Неужели ему обязательно нужно быть старше, чтобы чувствовать свой контроль над ней, и вообще, почему это так важно?

Потому что разрушение начинается с любви, а ты её любишь.

— Нет, — сказал он громко. Когда сомневаешься, атакуй. — Лура рассказала мне, что ты велела её отцу шагнуть с балкона высотой двести футов, что он и сделал.

— Ты не одобряешь?

— Нет. То есть, да! Кто ты такая, чтобы суметь приказать лорду любого дома сделать нечто подобное, и, кстати говоря, что ты сотворила с Калданом у Водопадов?

— Ну наконец-то ты спросил! Он держал меня пленницей в своей палатке и мне пришлось сбежать, чтобы принести тебе кольцо и меч Отца. Я подсыпала ему порошка, который нашла во время своих странствий, не зная, как он на него подействует, и в тот момент не особо об этом беспокоясь. — Она вдруг ухмыльнулась. — Если ты когда-нибудь захочешь добиться… ээ… вылета милорда Калдана, просто испугай его посильнее и у него начнётся приступ икоты.

— Харн также сказал что-то насчёт советника Калдана, Коррудина. — Он не хотел этого знать, но мог удержать себя от вопросов не больше, чем от бесконечного беспокойства насчёт своей перевязанной руки. — Что ты с ним сделала?