Рандир и змея одновременно зашипели. Смертоносная маленькая головка покачивалась взад и вперёд, порхал чёрный язык.
Джейм поспешно отдёрнулась.
— У вас, Рандиров, странные вкусы, — сухо сказал Сокольничий.
— Это дар моей хозяйки.
— Милая Леди Ранет. Это всё объясняет. А ты, девушка? Где этот ваш барс?
Он
— Ты в этом уверена, или только предполагаешь?
Джейм постаралась ощутить чувства Жура. Как правило, он использовал её чувства гораздо легче, чем она его.
— Ну? — настаивал Сокольничий. — Что ты видишь?
— Ничего, ран.
Или, вернее, только воспоминания: она была на прогулке по крышам, между внутренними и наружными стенами Тай-Тестигона. Под ней, человек нёс извивающийся мешок. Он бросил его в воду.
… тесно, мокро, и все эти другие тяжёлые, душераздирающие мешки, безжизненно покачиваемые течением…
Она сглотнула, проглатывая чувство чего-то такого драгоценного, такого, почти потерянного навсегда.
— Он Королевский Золотой барс, — услышала она свои слова. — Очень ценный зверь, если здоровый, но Жур был слеп от рождения. Его заводчик приказал его утопить. Он тонул, когда у нас образовалась связь и я спасла его. Теперь я его глаза, а он, иногда, мой нос.
— А, — сказал Сокольничий. — Спонтанная связь и не по крови. Интересно. Те кто испытывают боль и страдания, должны быть особенно уязвимы для тебя. Быть аккуратна с тем, кого ты касаешься и когда.
Слишком поздно для Серода, подумала Джейм, но он похоже, не возражает, за исключением тех моментов, когда она не оправдывает его больших ожиданий.
— А ты, парень?
Он говорил с тенями за Джейм. Она только, время от времени, слышала там жужжание мух, но предполагала, что их привлекают какие-то остатки еды, слишком долго провалявшиеся в этой громадной свалке. Теперь, обернувшись, она увидела кадета Комана, сгорбившегося в углу и окружённого смазанными очертаниями крыльев.
— Это не всегда мухи, ран, — сказал он с кривой улыбкой. — Иногда это осы или мотыльки или бабочки драгоценная челюсть[32]. Они не мешают мне — сильно — поскольку никогда на меня не садятся, но они мне ничего и не сообщают.
Джейм вслед за ним отметила, что ей насекомые тоже редко надоедали. Это было удачей. Последнее, что ей нужно, это рой связанных с ней кровью комаров.
— Хммм, — сказал Сокольничий, постукивая по своему жёлтому зубу грязным ногтем. — Тебе следует поговорить с Рандироком, когда он появится в следующий раз. А потом ещё раз, поскольку он ни с кем не разговаривает подолгу.
Имя всколыхнуло память Джейм. Она резко выпрямилась. — Пропавшим Наследником Рандир?
Табуретка с треском отлетела. Кадет Рандир вскочила на ноги. — Он не «пропавший наследник,» а только предатель своего дома и беглец, на которого идёт охота!
Джейм отшатнулась, но не так далеко, как хотелось, удар пальцем почти достиг её лица, одновременно, по руке противницы, к ней заскользило что-то извивающееся и золотистое. Её табуретка сломалась. Она упала назад, скрутившись в шар, и вскочила на ноги уже в углу, рядом с кадетом Комана. На мгновение, она была окружена шипением маленьких крылышек.
Затем рой бросил себя на Рандир.
Та отступила назад, молотя руками во все стороны, зацепилась за безучастную гончую и врезалась в Сокольничего.
Змея и кречет взвились вверх, первая была случайно подброшена в воздух своей хозяйкой, второй рванулся за ней. Птица схватила змею за её маленькой злобной головой и пулей вылетела в окно, сжимая добычу в клюве.
С половину ястребов в колпачках закричали и подпрыгнули, чтобы последовать за ними, но ножные путы резко остановили их прямо в воздухе, оставив качаться вверх вниз на насестах, в ярости раскинув крылья и издавая гневные свисты и щёлканья.
Рандир вскочила на ноги и выбежала из соколятника, спасаясь бегством от преследующего её разъяренного облака мух.
— Хорошо! — сказал Сокольничий, пока несколько кадетов поднимали его на ноги, тогда как другие бросились успокаивать взбешённых птиц, пока те не ранили сами себя. — По крайней мере, мы обнаружили одну вещь, для которой хорошо подходит твой талант, парень. Что касается меня, то я бы не хотел быть твоим врагом.
Пока его очищали от мусора, Джейм впервые смогла ясно разглядеть его глаза, хотя лучше было бы этого не делать: впадины были впалыми, а веки над ними были плотно зашиты маленькими точными стежками.
Он нащупал кресло и сел. — Так, так, так. На сегодня волнений достаточно. Возвращайтесь на следующей неделе и мы продолжим.
