Его пристальный взгляд был как сильный толчок. Уже и так не твёрдо стоящая на ногах, Джейм упала. Кадеты снова захлопали и потоком устремились обратно в казармы для запоздалого завтрака.
Рута помогла Джейм подняться и отряхнула её. — Девяносто минут. Не плохо, десятка. Этот Горбел — крепкий тип, при всём его жире.
— Во имя Порога, что всё это было?
— Ты не знала? Это традиционный способ решить, кто первый будет выбирать союзников для войны. Ты вторая.
— Да нет, я имею в виду всё это пихание.
Рута выглядела смущённой. — Ты приказала Тиммону прекратить, а Горбел скомандовал тебе упасть. Почему ты потеряла равновесие в первый раз, я не знаю.
Как и Джейм, но она видела Ванта, который хлопал Тернослив по плечу и улыбался.
По-прежнему лишённая завтрака, она заковыляла вслед за остальными восемью главными десятниками в большой зал. — Ты почему меня не предупредил, что это было испытание? — едва слышно потребовала она у Тиммона.
Он ухмыльнулся. — Что, и лишиться возможности тебя удивить? От этого я откажусь в последнюю очередь.
— Ты не мог бы, хотя бы, прекратить изводить меня своими снами? Они никогда не выходят так, как надо, и я ненавижу, когда ты втягиваешь в них Тори.
— А это уже твоя работа, а не моя. Всё было бы намного лучше, если бы ты просто позволила мне провести себя через них.
— И отказаться от всякого контроля? Нет, я так не думаю.
Хотя ей по-прежнему нравился Тиммон, она не доверяла ему, когда он пребывал в подобном настроении. То, что когда-то было желанием взаимных удовольствий, уступило место лихорадочной потребности доминировать, в подражание, вероятно, его отцу. Им обоим не повезло с отцами, но, похоже, что только Джейм осознавала это. Если она когда-нибудь начнёт действовать подобно Ганту или, ещё хуже, подобно его брату Грешану, она сильно надеялась, что кто-нибудь сломает ей шею.
Главные десятники собрались у камина и принялись греть руки.
— Значит, так, — бодро сказал Эдирр. — Горбел, Джеймс и Тиммон, в таком порядке. Ну и кого ты выберешь первым, Горби?
— Рандиры, — без колебаний сказал Горбел и главная десятница Рандир подошла и встала рядом с ним.
— Норф?
— Бренданы. — Она долго и напряжённо обсуждала это со своими десятниками. Дом Бренданов выбрали в союзники из-за его размера, а так же из-за его совместимости с их собственными кадетами. Может, ей всё ещё удастся прихватить Яранов, её собственных фаворитов.
— Ардет?
— Яраны. — Чёрт. Теперь остались три м
— Каинрон?
— Команы. — Ничего удивительного. Хотя лорд Коман всё ещё колебался, его давним союзником был Лорд Калдан.
— Норф?
— Даниоры. — Самый маленький дом из всех, только двадцать пять кадетов в училище, но зато кровные родичи.
— Ардет?
— Эдирры.
Три группы по три дома, ранжирующиеся от трёхсот тридцати девяти кадетов лордана Каинрона до двухсот тридцати одного кадета лордана Норфа, с тремя сотнями лордана Ардета, лежащими посередине.
Эдирр произвёл быстрые подсчёты. — Это означает двести десять суммарных очков за флаги для Каинрона, сто восемьдесят для Ардета и сто пятьдесят для Норфа.
Очки за флаг начинались с одной сотни для самого большого дома (Каинроны) и понижались на десятку вплоть до самого маленького, двадцать для крошечного Даниора. Их начисляли или отнимали вместе с приобретением или потерей соответствующего флага. Личные шарфы также учитывались, как и в гене, начиная от командиров и вплоть до отдельных кадетов.
— Ну вот и всё. — Горбел хлопнул своими коренастыми, обветренными руками. — А теперь завтрак.
В Тентир определённо пришла зима.
Внутри, некоторые камины горели круглые сутки, а другие зажигали только на ночь. Внутренние цепочки смежных залов держали в основном закрытыми, чтобы не позволять ветру свистеть через них из одного конца Тентира в другой. Ставни на окнах были закрыты, наружу вытащили спальные меха, и развесили всюду портьеры, чтобы помешать сквознякам. Если дела пойдут действительно плохо, весь домашний скот загонят внутрь подземных конюшен или в большой зал, тогда как кадеты ретируются или в зал тлеющего железного дерева, или в те комнаты в Старом Тентире, которые им отапливаются.
