– Она же одна из нас. Детдомовская.
– И что? Мне на Земле было хорошо. Какая бы хреновая она ни была, но это была моя жизнь, и я делал, что хотел. А тут как на зоне. Даже забор из колючки. А еще – вечно сидим в клетках! – Он со злостью пнул решетку беседки.
– А она-то тут при чем? – не сдавалась девочка.
– А ты забыла, как она вчера на экскурсии…
– А что она такого сделала? Показала, что может произойти, если кто-то послушает такого умника, как ты, – не сдержавшись, выпалила Юля.
– Слышь, красавица, не нарывалась бы, а то…
– А то что? – послышался голос полный вызова.
Ребята все как один повернулись в сторону говорившего. Им оказался парнишка лет пятнадцати в парадно-выходной форме кадетского корпуса. Парни и девочки из этого корпуса всегда отличались самомнением и посматривали на остальную детвору свысока. А то как же! Уж кто-кто, а они изучали Колонию не по книжкам и фильмам.
Чуть только каникулы, которых все ждали с нетерпением, как тут же тебе самые настоящие полевые выходы. Мальчишки и девчонки в этой слегка вычурной форме по праву могли полагать, что знают о Колонии побольше, чем иной взрослый. Что и говорить, школу выживания они проходили вдумчиво. А все благодаря начальнику корпуса капитану Власову с его подходом…
Он, между прочим, был вторым человеком, ступившим на Колонию, сразу же за Ладыгиным. Но это чисто технически, потому что его машина ехала второй, а так, считай, первый. И главное, в нем все еще горел огонек, столь присущий детям, и подростки держали его за своего старшего товарища. Вот он-то и делал все возможное, чтобы ребятня влюбилась в этот мир, которому суждено было стать их домом.
И надо заметить, преуспел в этом деле. Кадеты разве что не молились на него, а выпускники никогда не забывали о нем. И если кто-то вдруг хотел пройтись языком по поводу этого жизнерадостного великовозрастного «подростка», то вынужден был сначала осмотреться, нет ли поблизости кого-то из прошедших через этот корпус. А то ребята там резкие, да еще и с соответствующей подготовкой.
– О, вояка пожаловал! – с ехидцей произнес Паленый, выпятив нижнюю губу.
– Не вояка, а кадет, – спокойно и с достоинством возразил паренек. – Ничего, поживешь здесь малость, научишься различать.
– Да что ты говоришь, – покачав головой, продолжал ерничать Паленый.
– Знаешь, наш начальник корпуса капитан Власов любит говорить, что, мол, если наши мальчишки разучатся драться, то кто же нас защитит в будущем.
– И при чем тут твой капитан Власов?
– А при том, что либо ты сам сотрешь со своей физиономии это выражение, либо это сделаю я. И поверь, у меня это получится. Веришь? Вот и ладушки. Теперь что касается девочек, у нас на Колонии не принято их обижать. Если ты мужик, то будь мужиком во всем, а не только по половым признакам.
– Слушай, военный, тут и совсем мальцы есть, поаккуратнее с выражениями, – вновь подала голос Юлька, у которой, похоже, дух противоречия был в крови.
– Я же сказал, я не военный, а кадет.
– И в чем отличие? – склонив головку набок, поинтересовалась девчушка.
– В том, что мы, конечно, имеем приоритет при поступлении на военную службу, но совсем не обязательно пойдем именно на нее. Я, например, собираюсь учиться на доктора. У нас в Андреевском уже есть училище, а к моему выпуску из корпуса и институт откроют.
– И вы строем не ходите?
– Почему же. Дисциплина почти военная, с уклоном на наш возраст. Но зато у нас куда интереснее, чем в детдоме или в какой семье.
– Что тут происходит?
Из окна учительской Даша увидела, как к ребятам в беседке подошел парнишка в форме кадета. И судя по всему, у них с одним из вновь прибывших случился конфликт. Вот она и поспешила. Мало ли. Хотя местные воспитатели не очень обращали внимание на стычки между детьми, ей подобное претило. К тому же ответственность за новичков пока что лежала на ней, да и, честно говоря, детей она любила, жалела, а конфликты между ними принимала близко к сердцу.
Будь ее воля, она непременно набила бы морду лица тому умнику, что додумался до таких экскурсий, после которых детей приходилось буквально отпаивать успокоительным. Истерики случались у подавляющего большинства, причем совсем не обязательно только у девочек или самых младших. Однако местное руководство называло это шокотерапией. И надо признать, что она приносила свои плоды: если в самом начале случались побеги детворы, неизменно заканчивавшиеся летально, то после таких экскурсий не было ни одного случая.
– Здравствуйте. Вы воспитатель? – жизнерадостно поздоровался кадет.
– Здравствуйте, молодой человек. Да, я воспитатель, Дарья Витальевна. А вы кем будете? Не думала, что кадеты квартируют в Платиновом.
– Не квартируют. Меня командировали сюда для вербовки новичков.
– Яс-сно. Агитбригада в одном лице.
