Реакция эфенди была невероятно схожа с реакцией первого помощника капитана – мужчина недоуменно моргнул, нахмурился и даже головой помотал, словно отказывался это слышать.
– Убил?!
– Верно. – Хмыкнула я, решив, что откровений достаточно. – На этом все, больше мне сказать нечего. И если ты действительно хочешь стать мне не только наставником, но и другом, впредь прошу воздержаться от вопросов по данной теме. Мне они неприятны. Думаю, тебе в самом деле стоит прилечь, выглядишь бледновато. Я буду на марсе.
И пока демон пытался прийти в себя, развернулась и поторопилась обратно на мачту, фактически сбегая от неприятного разговора.
Интересно, какие выводы сделает этот чересчур умный демон?
Лишь бы не те, которые мне навредят.
И, черт возьми, почему ему не жилось спокойно при дворе магараджи? Лапал бы дворцовых девок и не лез бы ко мне со своим наставничеством! Нет, вздумалось ему в сыщика поиграть!
Эф-ф-фенди чертов!
Убили? Маленькую махеши не просто напугали, а убили?
Провожая остекленевшим взглядом убегающую девушку, демон все никак не мог уложить в голове довольно серьезное заявление Ули.
Могла ли она сейчас солгать?
Что-то внутри него подсказывало, что нет. Нет. Именно это было правдой. Той правдой, которая ее очень пугала и которую она ни в коем случае не хотела озвучивать.
Но он ее вынудил.
За язвительным тоном скрывался страх. За вызывающим взглядом – боль. За безобразным поведением – желание отстоять свою суть, которую едва не потеряла.
Девочка…
Камаледдин зажмурился и обхватил ладонями виски, в которых вновь неприятно кольнуло. Концы не сходились.
Разве смерть не забирает душу? Или она умерла не окончательно? Или маг смог ее вернуть и погиб именно из-за этого?
Вопросы, вопросы, вопросы.
И что самое гадкое – вряд ли сама Уля знает на них ответы, иначе вела бы себя иначе.
Или знает?
Открыв глаза, демон моментально нашел взглядом Ульяну. Девушка, как и обещала, вновь сидела на марсе грот-мачты и… рисовала?
Прищурившись, Камаледдин всмотрелся внимательнее. Точно. Рисует. Необычно…
Так, ладно. Пусть рисует.
А ему действительно необходимо прилечь. Новые вопросы плодились в голове со скоростью штормовых порывов, отчего эта самая голова болела все сильнее. Да и внутри до сих пор потряхивало от чудовищного разряда молнии, не только пронзившего его тело насквозь (и, кажется, выдавшего всю его подноготную Ульяне, Бездна!), но и снесшего все его личные защиты.
Именно от срыва личных защит он потерял сознание, не иначе.
Странно. Очень странно…
Глухо рыкнув, Камаледдин с досадой потер виски, которые уже разламывались от боли, и, стараясь не шаркать ногами, как семисотлетний старик (хотя хотелось!), потихоньку побрел в свою каюту.
Хотелось надеяться, что к вечеру это отвратительное состояние пройдет и он сможет думать и размышлять более внятно.
Очень хотелось надеяться…
На марс я взобралась уже как на родной насест. Немного постояла, периодически кося одним глазом на пришибленного моим признанием демона, присела, осмотрелась. Взгляд остановился на бумаге и мелках, подтолкнул к мысли, и я решила: а почему бы и нет?
Все равно надо хоть чем-то занять остаток дня.
Особых мыслей о сюжете не было, поэтому я несколько минут просто сидела и смотрела на лист, прокручивая в голове последние моменты общения. Не слишком ли я перегнула палку?
Но, черт побери, я не могу думать наперед, когда рядом этот демон! Эмоции, сплошь эмоции и нервы. И лишь спустя пять, десять, пятнадцать минут приходит осознание, что необходимо быть мягче, изворотливее и умнее.
Н-да…
Вновь покосилась на Камаледдина и отметила, каким потерянным и угнетенным тот выглядит. Бедняга. Не ожидал.
Сама не ожидала, что решусь.
С легкой досадой поморщилась, отгоняя мысли о сожалении, а затем с удивлением констатировала, что рука уже двигается, нанося пока скупые, но
