– А почему же? – Ее прозрачно-голубые глаза проницательно глядели на меня.
– Хотелось создать что-то особенное, – сказала я.
Старушка довольно кивнула:
– Ну а я создаю этот сад. Да. – Она хлопнула в ладоши, и в руках ее возникла пара рабочих перчаток. – Лови.
Миша поймал перчатки. А если бы ей понадобились не перчатки, а, скажем, новое вечернее платье, оно бы тоже – раз и появилось?
Я присела на деревянную скамейку недалеко от кустов малины, под старой яблоней. А Миша и его бабушка взялись каждый за свой ряд.
– А прадед уже там? – спросила старушка.
– Не знаю, – ответил Миша.
– Я не видела, – сказала я.
– Естественно, не видела, – улыбнулась старушка. – Но, может, слышала?
– Что слышала? – не поняла я.
– Контрабас, – сказала старушка.
– Я на нем… попробовала играть, – призналась я, – но меня смычок побил.
– О, дорогая, он никому не позволяет притрагиваться к контрабасу! – Старушка выпрямилась и посмотрела на меня сквозь ветки кустов. – Я однажды вытерла с него пыль, так что было! Вредный старикан!
– Старикан? – Я ничего не понимала. Но вспомнила, как Далия пообещала воздуху купить новый смычок.
– Миша, – сказала старушка укоризненно, – ты что, ничего девочке не объяснил?
Мишина темная голова возникла из-за веток.
– Я не хотел пугать заранее.
Нет, Миша, похоже, считает меня самым пугливым созданием на свете! Ну ладно, визжу я при виде пауков. И даже паучков. Их, кстати, в малине должно водиться предостаточно. Хорошо, что мне не приходится соваться в эти дебри.
– Тебя побил не смычок, – сказал мне Миша. – А прадедушка. Он привидение.
– Да? И он… оно… живет тут… то есть где?
– Будет он здесь жить, как же! Он и при жизни-то все время норовил сбежать от семьи, – с сожалением сказала старушка. – Он прилетает на семейные праздники поиграть в оркестре. А где его носит остальное время – никому не известно. Думаю, он наслаждается своими возможностями.
– Так в вашей семье все… потом становятся привидениями? – спросила я.
– Разумеется, нет! Только такие неугомонные люди, как мой папа!
Тут я вспомнила, как Далия разговаривала с привидением, и спросила:
– А привидения… они когда разговаривают, это как такое ву-у, ву-у, – изобразила я подвывания.
Миша засмеялся:
– Для людей – да.
– А для ведьм? Они же их как-то понимают?
– Ну да, – сказал Миша. – И понимают, и видят. С помощью ока.
– С помощью чего?
– Перстень такой, – отозвалась старушка. – Гляделка.
– Как интересно, – сказала я. – И я могу увидеть?
– Ты не ведьма, – сказал Миша.
Эх. Жаль. Видеть и слышать всякие волшебные вещи! Невероятно!
– А что можно увидеть, например? – полюбопытствовала я. – Ну, кроме привидений?
– Кроме привидений, – усмехнулась старушка и ответила непонятно: – Мир.
Мир. Хм. Как это понять? Мир все видят. Наверное, гляделка вроде лупы помогает увидеть мелочи, которые люди не замечают.
Издалека, со стороны озера, донеслись веселые крики, визг и смех.
– О, – бабуля обернулась на шум, – уже играют в плюшки! Значит, все дамы уже прибыли.
– В плюшки? – повторила я.
– Ну да, – кивнула старушка, – кто дальше забросит в озеро плюшку. Но! Без рук! Магией взгляда!
– Как интересно! – воскликнула я и сказала Мише: – Пойдем посмотрим!
– Идите-идите, – отозвалась бабуля. – Ох, я в молодости тоже любила играть в плюшки. Всегда выигрывала, между прочим.
– А сейчас – не любите?
– Сейчас, детка, – сказала она, – я взглядом могу заслать плюшку на Луну. А это уже неинтересно.
