– Ой, – сказала я, притворяясь удивленной, – я ведь совсем другое замысливала.
– Что, интересно? – прорычал Миша. – Нас в сметанном соусе?
– А это идея, – сказала я.
– Люди, уймите эту ведьму, – воззвал Бондин. – А то я не знаю, за какое преступление, но я ее арестую на всю жизнь.
– Вика, в самом деле, – прогундел Дед Мороз-Николай.
– Да ладно, тоже мне страдальцы, – сказала я. – Секунду…
Я уже знала, что проще всего вообразить. И это получилось. Парни вмиг порвали бумажные кандалы и, кряхтя, поднялись на ноги. Да, проще всего мне оказалось представить, что кандалы на самом деле из бумаги.
– Ну ты и стерва, – сказал Миша, разминая запястья. – Дорвалась до магии!
– Ага, – сказала я. – И не забывай, магия все еще при мне. Сильнейшая магия.
– Пока что, – угрюмо сказал он.
А я вспомнила про деньги, пробормотала:
– Ну ладно, некогда мне тут с вами. – И побежала в кабинет.
Слышу, меня кто-то догоняет. Я обернулась: ну конечно, Бондин.
– Значит, ты разорвала помолвку? – спросил он.
– С чего ты взял?
– Твой жених только что сказал, что твоя сильнейшая магия у тебя «пока что». Значит, ты перестанешь быть главой клана, потому что вышла из семьи. Я не знаю, когда ты потеряешь силу… – Тут он взглянул на мою левую руку. – То есть… Но ты не отдала браслет? – Его лицо стало пасмурным.
Браслет. Наверное, поэтому магия еще со мной, хотя я сказала Мише, что я больше не хочу за него замуж.
Реймсы могут заставить меня отдать браслет? Может, сбежать куда-нибудь? На другой континент, например…
– Так ты не разорвала помолвку… – сказал Бондин.
– Разорвала, – сказала я хмуро.
– Правда? – лицо его оставалось серьезным, но глаза засветились.
– Только не воображай, что из-за тебя.
А он улыбнулся нагло:
– Хорошо, не буду воображать, – и прошел мимо меня к кабинету.
– Ты куда? – встревожилась я.
– Я там кое-что забыл, а что? – Он будто пытается прочесть мои мысли по глазам. А мысли у меня самые панические. Хотя, с другой стороны, все равно придется что-то говорить по поводу огромной сумки размером с мешок из-под картофеля, которую я потащу в самолет. Скажу, что там шоколадки. Пусть что хотят, то и думают.
– Я тоже там кое-что оставила, – сказала я.
А он уже открывает дверь и говорит, жестом приглашая меня войти:
– Прошу тогда.
Я проскользнула мимо него внутрь и сказала:
– А ты подожди пока в коридоре.
– Вот еще, – ответил он и тоже зашел.
Его взгляд сразу упал на бесформенную гору, накрытую покрывалом, посреди помещения. Насколько ни было смято покрывало, дурацкое глупое сердце прекрасно было видно, и имя прочитывалось без труда.
Бондин вопросительно поглядел на меня, его бровь насмешливо изогнулась.
– Странное покрывало, да? – произнесла я как ни в чем не бывало. – Валялось тут на кресле.
– Похоже, ручная работа, – заметил Бондин. – Ведьминская.
– Хм. Наверное, его Мелисса забыла.
– Когда мы выходили из кабинета, его здесь не было, – сказал Бондин. – А потом, с пляжа, Мелисса зашла в дом после меня и все время была в гостиной.
– Значит, кто-то другой его сотворил, – пожала плечами я.
– Неужели Орхидея? – криво усмехнулся он.
– Точно! – сказала я. – Она к тебе еще в поместье воспылала. Даже зельем опоила, забыл?
– У Орхидеи сейчас бы точно другое имя наколдовалось.
Я пожала плечами. Потом усмехнулась:
