Какая жестокость.
– Ой, Мишенька, – пролепетала Мелисса, – твой дом – будто разоренное гнездо… Бедненький… – и она, обхватив его под руку, прижалась к нему.
Ну что за дура.
Но вообще-то странно, что здесь совсем никого.
– А слуги? – тихо спросила я Дениса. – Их она тоже в Сибирь увезла?
– Ага, – кивнул он. – Как пособников.
– И привидений?
– На них законы не распространяются, – усмехнулся Денис. – Они же не живые.
– Еще оскорблений в собственном доме не хватало, – раздался ворчливый стариковский голос.
Я аж подпрыгнула от испуга. От окна к нам подплыл Мишин прадедушка.
– По темпераменту я такой живой, что и вас обскачу! – заявил призрак.
Инспектор уже нацепил очки и последнюю фразу тоже понял. Сказал примирительно:
– Я говорил в юридическом смысле.
– А в юридическом ваша подружка тут совсем разбуянилась! Даже мой бэнд хотела в Сибирь угнать! – выкрикнул призрак сердито.
– И увезла? – поинтересовалась я. Ведь других призраков видно не было.
– Как сказал вот он, – ткнул прадед прозрачным пальцем в Дениса, – нет такого закона. А полное развеивание, – повысил он голос, – это для буйных. А мы – интеллигенты! Музыканты!
– Призраки интеллигентов, – тихо уточнил Денис.
Я хихикнула.
– Вы опять! – возмутился старик. Надулся обиженно, развернулся и уплыл к эстраде.
У меня закружилась голова, я достала из сумки лист мяты и пожевала. Серебро воздуха окрасилось в нежно-мятный цвет, и в голове прояснилось.
Но призрак так разобиделся, что больше не стал с нами разговаривать. Он сел за свой контрабас и принялся дергать потихоньку пальцами за струны, тихо бормоча что-то невнятное. Я разобрала только слова: «молокососы… наглецы…»
Я выключила око.
– Будем ждать Жасмин и всех, – сказал Денис, поставил саквояж на пол у дивана, снял плащ и понес его в прихожую. А я положила рядом с его саквояжем круглый от денег рюкзак, бросила кофту на диван и подумывала, чем заняться, ожидая прибытия Жасмин с пленниками.
Мелисса все держалась за руку Миши и что-то со сладкой улыбочкой щебетала. Миша тоже в ответ улыбался. А мне-то что?
Ко мне подошел Денис:
– Похоже, тут красивый зимний сад, хочешь прогуляться?
Конечно, я хотела. С ним – хоть на край света. Мы, правда, и так только что вернулись чуть ли не с края.
Оранжерея примыкала к дому с левой стороны, я видела ее стеклянные стены, наполовину скрытые за деревьями, когда только приехала в поместье с Мишей. Выйти туда можно было прямо из гостиной.
В оранжерее было тепло, немного сыро, пахло землей и легким ароматом цветов. Стеклянный арочный потолок уходил этажа на три ввысь – видимо, на всю высоту дома. Но, хотя он был невероятно высок, некоторые пальмы все равно упирались в него макушками. Да. Потому что тут росли пальмы. И с них свисали лианы. А еще здесь какие-то деревья цвели белыми мелкими цветами. Похоже, это их аромат витал в воздухе.
Мы пошли по выложенной камнем дорожке, я восхищалась садом, Денис изредка поддакивал. И вдруг за поворотом дорожки, скрываемая прежде густыми высокими кустами, объявилась новогодняя разряженная елка. Я ее узнала. Это та елка, которая прилагалась к апельсину, впервые наколдованному мною.
– Елка? – удивился Денис.
– М-да, странно, – сказала я. – Наверное, они тут Новый год обычно празднуют.
– В зимнем саду?
– Ну да. Как бы… на природе.
– Интересная традиция, – проговорил Денис.
– Да уж.
– И этикетка тут какая-то висит, – Денис наклонился к игольчатой ветке.
Этикетка??
Денис взял в руки картонный квадратик и прочел:
– Первое колдовство Виктории Пешкиной в должности главы клана… Хм. – Он поглядел на меня.
– Правда? – Я смотрела на этикетку. Вот ведь. Сентиментальная бабуся. Теперь не отвертишься. – Н-ну. Может быть. Я не помню.
