конца поляны, Ирбизек потянул верёвку на себя, отступая к жилищу.
Вскоре из леса показался демон с петлёй на шее, который дико озирался по сторонам и упирался. Его спина с торчащими и слегка загнутыми назад позвонками была увешана арчимаками, сагайдаками со стрелами и арканами.
– Бабушка, бабушка, смотри, это мой конь! – в глазах Ирбизека светилась гордость, – у него есть крылья, и он умеет летать. Поэтому мой конь не споткнётся.
Старуха подошла, вынула изо рта трубку и внимательно осмотрела демона. Лицо её стало серьёзным.
– Это демон Оору каган[20]! Главный среди Пожирателей плоти, – с беспокойством сказала старуха. Она посмотрела на мальчика. Её тревога сменилась радостным удивлением.
– Ирбизек нашёл себе хорошего коня, – похвалила она охотника, попыхивая трубкой, – он сегодня совершил свой первый подвиг, и ему нужно отдохнуть. Бабушка Эне сварит ему бульон, и Ирбизек станет ещё сильнее.
Мальчик взял сумы и понёс их в дом. Проводив его взглядом, Бабушка Эне повернулась к демону и потянулась рукой к его обтянутым прозрачной кожей позвонкам. «Конь» резко повернул голову и предостерегающе зашипел. Старуха гневно взглянула на него и схватила худенькой рукой за глотку. Словно деревянный капкан сомкнулся на его горле. Демон попытался высвободиться, но не смог. Старуха, не выпуская из правой руки трубку, левой подбросила его вверх, как котёнка, и, схватив за хвост, ударила оземь. От удара «конь» едва не расплющился, как морской скат. Он почувствовал себя лодкой в бушующем океане. Бабушка Эне подошла к нему и вновь схватила за шею, прижимая к земле.
– Слушай меня внимательно, «конь кустарниковый»! – прогремел над поляной её голос. От этого звука с деревьев посыпалась хвоя, а у демона едва не лопнули перепонки в ушах. Он видел в глазах старухи огонь, способный сжечь дотла не только его, но и добрую половину мира демонов.
– Если этот мальчик хоть раз упадёт с тебя! – крикнула старуха так, что весь мир вздрогнул, – или ты его не защитишь, когда потребуется, или тронешь пальцем кого-то из людей, я сварю из тебя жирный бульон, причём ты не умрёшь, а будешь мучиться до самого конца света! Это тебе говорю я, Защитница Детей! Здесь меня зовут Бабушка Эне, на востоке – Умай, на юге – Иштар! У меня есть ещё тысячи имён на этой планете. Ты всё понял, бесшерстная тварь?!
– А – а – а! – завопил демон, тараща от страха глаза. Он понял, что ему пришёл конец.
«Прародительница Рода Человеческого! Первая Мать! Старшая сестра Прародителя Демонов!»… – успел подумать он и рухнул без сознания от страха.
Демон очнулся от боли в спине. Он лежал на боку. Боль была нестерпимой и всё усиливалась. Демон попытался подняться, но не смог. Чуть повернув голову вправо, он увидел, что старуха стоит за его спиной и держит его левой рукой, прижимая к земле. В правой была трубка, которой она обламывала торчащие позвонки там, где, по её мнению, их не должно быть.
– Ну, братец, ну, понаделал существ! – приговаривала она, стуча тяжёлым каменным чубуком по очередному позвонку, отчего тот рассыпался, как тонкий осенний лёд, выпуская голубую вонючую кровь.
– Как в детстве не умел ничего делать, так и сейчас не умеет, – ворчала она, разрушая следующий крючковатый позвонок, – ну что это за творение?! Ни посидеть ребёнку, ни покататься!
«Конь» извивался, как червяк, мычал от боли, но вырваться не мог. Наконец, Бабушка Эне закончила экзекуцию и перевернула его на живот.
– Лежи, не шевелись, – строго сказала она.
Демон замер, довольный уже тем, что ещё жив. Старуха, наклонившись над ним, вновь взялась левой рукой за один из крупных позвонков. Затем она стала посыпать пеплом из своей трубки раны демона, постукивая чубуком по позвонку около шеи. От третьего удара тот расщепился надвое, напоминая приподнятый лук. У демона искры посыпались из глаз. Вскоре он почувствовал облегчение от пепла, но при этом ему показалось, будто под кожей у него шевелятся черви. Демон приподнял голову от земли, стараясь взглянуть на свою спину, и в ужасе вскрикнул: сквозь полупрозрачную толстую кожу у него стала прорастать рыжая шерсть, как у горного яка, покрывая собой всё туловище. Старуха подошла к его голове и, развернув к себе огромную морду, повелительно произнесла:
– Открой рот.
Демон, трясясь от страха, разинул пасть.
– Ну, братец. Ну, что это такое, – недовольно ворчала она, заглядывая внутрь и набивая табаком трубку, – фу! А запах-то какой! Всё за тебя переделывать приходится. Ладно, поправим, – добавила она, и, раскурив трубку, залезла по пояс в огромную пасть демона.
Демон задёргался, подпрыгивая, в животе у него что-то зашевелилось, как будто кто-то метался там из стороны в сторону, разрывая внутренности и пытаясь вырваться на свободу. Внутри что-то вытягивалось, трещало, рвалось на части, отчего выкатившиеся глаза демона налились кровью. От дыма трубки в носу у него щипало, и слёзы ручьями лились из глаз. Он дико выл от боли. Верхняя челюсть беспомощно повисла на спине старухи. Бабушка Эне то и дело выбрасывала из его пасти какие-то чёрные кровавые сгустки. Из восьмигранной избушки, закопанной наполовину в землю, вышел Ирбизек, потирая спросонья глаза. Наконец, Бабушка Эне вылезла из пасти демона, который рухнул на землю и забился в конвульсиях, подтягивая задние лапы и хвост к голове. К этому времени всё его тело покрылось рыжей, почти огненной, шерстью, короткой на морде и длинной на спине.
