вместе. Вспомнив тот взгляд, которым она одарила его этим вечером – ее ореховые глаза смягчились за мгновение до поцелуя, – он почувствовал, как все внутри вспыхнуло под действием странной смеси восторга и паники.
Над стадионом зажглись огромные ксеноновые прожекторы, которые осветили грунтовый трек и забросанную мусором арену. Трибуны вокруг Остина медленно заполнялись шумными горожанами, жадными до крови и зрелищ. Дул прохладный ветерок, воняло машинным маслом и гнильем ходячих. Остин чувствовал себя как будто бы исключенным из всего происходящего.
На нем была толстовка с капюшоном, джинсы и мотоботинки, длинные волосы были зачесаны назад и стянуты кожаным шнурком. Остин ерзал на холодном и жестком сиденье и никак не мог устроиться, мускулы его ныли после дневных приключений в забытых богом землях. Издалека он видел живые трупы, которые высились в темных коридорах на другой стороне арены. Каждый из мертвецов был посажен на толстую цепь. Работники сцены начали выводить кусачих на ярко освещенный трек, и серебристые блики легли на бледные лица, сделав мертвецов похожими на актеров театра кабуки, раскрашенных подобно мрачным клоунам.
Зрители зашумели. Послышался свист, раздались аплодисменты. Вялое рычание и стоны мертвецов, занимавших свои места на засыпанной гравием арене, сливались с нарастающим шумом трибун в единый неземной гул. Остин смотрел репетицию представления. Он никак не мог выкинуть Лилли из головы. Крики вокруг него становились все громче, но потом стали отдаляться, растворяться и рассеиваться, пока в ушах у него не остался лишь голос Лилли, которая спокойно давала ему обещание.
«Я покажу тебе кое-что… Есть только один способ выжить… помогая друг другу».
Вдруг Остин почувствовал толчок в районе ребер и тотчас вернулся к реальности.
Обернувшись, он заметил, что рядом с ним уселся знакомый старик.
Обладатель длинной, пожелтевшей от никотина бороды и древнего, морщинистого, как мятый пергамент, лица был одет в потрепанное черное пальто и шляпу с широкими полями. Этот сварливый еврей-хасид по имени Сол каким-то образом умудрился выжить на улицах Атланты после Обращения. Улыбнувшись, он обнажил гнилые зубы и сказал Остину:
– Сегодня в городе будет жарко… Правда?
– Это уж точно. – Остин почувствовал головокружение. – Не могу дождаться.
Он снова повернулся к мертвецам на арене. К горлу подступила тошнота. У одного из кусачих, жирного мужика в забрызганной желчью униформе маляра, из раны на животе вывалился клубок кровавых внутренностей. У другой кусачей не было половины лица, а зубы поблескивали в свете прожекторов, пока она стонала и металась на своей цепи. Остин стремительно разочаровывался в этом зрелище. Лилли была права. Он опустил глаза и принялся рассматривать липкий от потеков газировки и старого пива пол, забросанный окурками. Смежив веки, он представил милое лицо Лилли, веснушки у нее на носу, изящный изгиб ее шеи.
– Простите, – сказал он, поднялся на ноги и прошел мимо старика.
– Быстрее возвращайся, – пробормотал тот, лихорадочно моргая. – Представление вот-вот начнется!
Остин уже был на полпути к выходу и даже не обернулся.
По дороге, быстро шагая мимо магазинов и темных, заколоченных зданий, стоявших в центре города, Остин встретил с полудюжины людей, которые шли ему навстречу по другой стороне улицы.
Натянув капюшон на глаза и засунув руки в карманы, он пошел дальше, не поднимая головы. Стараясь не встретиться глазами со встречными, Остин узнал Губернатора, который, подобно экскурсоводу, вел за собой трех незнакомцев, чуть не лопаясь от гордости. Шествие замыкали Брюс и Гейб с автоматами наготове.
– До базы Национальной гвардии всего миля, там никого нет, – рассказывал Губернатор незнакомцам.
Остин никогда их раньше не видел. Губернатор вел себя так, словно они были важными гостями.
– Там остались все припасы и снаряжение, – продолжал он. – Нам все это очень пригодилось. Очки ночного видения, снайперские винтовки, патроны – вы все видели в деле. Без оружия этот город не выстоял бы.
Пройдя еще чуть дальше, Остин лучше разглядел вновь прибывших.
Двое мужчин и женщина казались закаленными, хмурыми и, может, слегка беспокойными. Старший из мужчин – оба были одеты в защитную полицейскую униформу – выглядел суровее, серьезнее и ловчее другого. С волосами песочного цвета, заросший щетиной, он шел рядом с Губернатором. До Остина долетели его слова:
– Похоже, вы тут счастливчики. Куда вы нас ведете? Мы идем на свет. Что там? Бейсбольный матч?
Прежде чем они скрылись за углом, Остин оглянулся и лучше разглядел двух других незнакомцев. На молодом мужчине был полицейский шлем. Казалось, у него были азиатские черты лица, но возраст на таком расстоянии, да еще и в темноте определить было трудно.
Женщина выглядела интереснее. Узкое точеное лицо негритянки скрывалось в тени плаща с капюшоном. Остину показалось, что ей было за тридцать и что она обладала особой экзотической красотой.
На мгновение у Остина промелькнуло плохое предчувствие об этих людях.
