марионетка упала ничком. Робби вышел из кинотеатра.
Пикетчики все выкрикивали свое «Чаки-Чаки – вон!» и стучали плакатами. Он мог бы сказать им, что ничего этого уже не нужно, что он уже все сделал, – но вдруг его неправильно поймут? Он скрылся за углом ближайшего здания. Разрывающиеся в небе фейерверки отмечали его триумф. С верхнего этажа автобуса он видел, как из всех выходов кинотеатра выбегали люди, как уменьшалось количество плакатов над толпой. Вот исчез последний плакат, и он почувствовал, что это случилось в его честь.
Робби посильнее захлопнул за собой входную дверь дома, отсекая запах расплавленного пластика. Он чувствовал себя опустошенным, но в хорошем смысле – как после отлично выполненной работы. Он дремал в постели, пока не услышал, что мать пришла домой, а затем уснул. Ему ничего не снилось, и он не проснулся, даже когда в церкви стали бить в колокола. Может, они звонят по Чаки. Еще, кажется, он слышал телефон. Когда Робби открыл глаза, мать стояла в дверях его комнаты.
– Неплохо ты поспал, – сказала она. – Моя няня говорила, что хорошо спят только те дети, которые хорошо себя ведут.
Мог ли он рассказать ей, насколько хорошо он себя вел? Он проверил, как функционируют губы, а она сказала:
– Ты все пропустил.
Он открыл было рот, но она продолжала:
– Да и хорошо, что тебя там не было.
– Почему?
– В кинотеатре случился пожар. Полиция считает, что это поджог. Они хотят с нами побеседовать.
Но они же не поймут! Она должна услышать это первой. Робби уже собрался открыть ей свою тайну, когда она сказала:
– Один из сотрудников кинотеатра обгорел при пожаре. Мидж только что звонила и сообщила, что он умер в больнице. Мы все собираемся у нее. Твой завтрак на столе.
То есть она не имела в виду, что полиция будет допрашивать его. Он должен был раньше понять, что мать не видит всего того, что творится вокруг. Ей было жаль киномеханика, и, возможно, он не заслуживал смерти. Но все же это было необходимо сделать. Она сказала:
– Я опять забыла купить сок.
– Я сам куплю.
– Ты хороший мальчик. Таким и оставайся, – проговорила она и ушла вниз.
Как только она вывела велосипед из дома, Робби встал и направился в ванную. Ему еще надо много всего сделать. Это была печальная обязанность – если стоит печалиться о людях, превратившихся в куклы. В зеркале его лицо не выглядело грустным. Оно вообще ничего не выражало – обычное лицо, единственная маска, которая ему нужна. Он внимательно смотрел на него, когда запел его телефон.
Мир и покой наступят еще не скоро, но они обязательно наступят.
– Надо было тебе пойти вчера, – сказал Дункан.
– А что такое?
– Наши мамки чуть не подрались с сотрудниками кинотеатра. И кто-то устроил пожар, и полкинотеатра сгорело. Там еще какой-то дядька обгорел. Расскажу тебе все подробно, когда увидимся. У меня есть такая дурь, что у тебя крышу снесет.
«Дункан стал таким, потому что слишком много смотрел фильмы про Чаки», – подумал Робби.
– Где? – спросил он.
– В парке. Я нашел место, где нас даже с собаками не отыщут. Ты идешь?
– Мне надо сначала сходить в магазин.
– Снова пай-мальчика перед мамкой изображаешь?
– Увидишь, какой я пай-мальчик. – Робби знал, что Дункан улыбается во весь рот. Они оба будут так скалиться, когда встретятся. Но его улыбка будет не такая, как у Дункана, – это будет маска, потому что он полная противоположность Чаки.
– Это не займет много времени, – сказал Робби. – Я скоро приду.
Чаки и фильмы с ним стали настоящей темной ливерпульской легендой. Газеты приписали убийство Джеймса Балджера, совершенное в Мерсисайде в 1991 году двумя десятилетними мальчиками, влиянию «Детской игры – 3», хотя ни тот ни другой этого фильма не видели и он не упоминался во время следствия и суда. (В действительности это убийство скорее вызывает ассоциации с фильмом «Один дома», в котором десятилетний Маколей Калкин развлекает зрителей, подвергая взломщиков мучениям, очень похожим на те, которые три года спустя испытал Джеймс Балджер.) Все последующие фильмы про Чаки были запрещены к показу в кинотеатрах Ливерпуля. Газетные статьи, упомянутые в моем рассказе, существуют на самом деле. Видео о похищении Джеймса Балджера можно увидеть на YouTube в сопровождении популярной песни.
О Рэмси Кэмпбелле отзываются как о «наиболее уважаемом ныне живущем британском писателе, работающем в жанре ужасов». Он получил больше наград, чем любой другой писатель этого жанра, включая премию «Грандмастер» Международного конвента любителей ужасов, премию «За прижизненные достижения» Ассоциации писателей в жанре ужасов и премию «Живая легенда» Международной
