— А что, если признают виновным?
— Изгонят и закроют вход в Феерию.
— Не очень-то сурово.
— Раньше было несурово. Тогда кругом жили аристократы, и мы питались магией вашего мира. Да раньше и не изгоняли, если смертному покажешься. Времена сильно изменились. Теперь без магии Феерии любой из нас очень быстро станет смертным.
— Человеком? — удивился Лиам. — Фэйри может стать человеком?
— Нет, останется фэйри, но может помереть от ран или яда, как человек. Остается только присягнуть темным. Они всегда принимали перебежчиков. Я против ничего не имею. Знавал даже парочку совершенно нормальных, но темные обязаны делать пакости людям. Обычно они выбирают негодяев…
— Боишься, Дуги не станет перебирать?
— Ты не видел темных паков. — Светловолосый покачал головой. — Они настолько увлекаются, что шутки могут закончиться смертью. Пока король Падуб не отправился на Дикий континент, держал подчиненных в узде, но сейчас темные распоясались не на шутку.
— Так Падуб сбежал вместе с Трусливым королем?
— И наш Дуб тоже. Короли фэйри тесно связаны с человеческими. После смерти ализонийского и рукийского королей остался только один монарх, за которым следовали люди.
— Трусливый король.
— Правильно.
— А почему…
— Позже, — перебил Лиама Комнол. — И так узнал о фэйри столько, сколько не узнавал ни один бримиец за последние шестнадцать лет. Суд скоро начнется. Поможешь тому, кто спас тебе жизнь?
— Сказано так, чтобы я чувствовал вину, если откажусь.
— Именно этого я и хотел, — признался светловолосый.
— Кто он тебе?
— Сын. Родился восемнадцать лет тому назад. Во времена, когда начали появляться первые крысы-охотники. — Последнее слово Комнол произнес, будто плюнул. Ненависть — но Лиам мог понять и как тревогу за сына.
— Где одежда?
Глава 22
Зал суда оказался огромным. Казалось, здесь собрались все, кто участвовал в битве за дуб, и еще столько же. Фэйри украдкой косились на Лиама, сидевшего во втором ряду за обвиняемым, и от этого становилось не по себе. К тому же весь зал перешептывался и гудел как улей. Сказочный народ предстал перед Лиамом в новом виде. Узнать их род можно было, только сильно присмотревшись. Здесь головы брауни не такие большие, а фигуры крылатых эльфов не такие хрупкие.
На помост с судейским столом взобрался старичок в парике из овечьей шерсти и в темно-бордовой мантии. По большой голове и носу Лиам заключил — брауни. Судья взял деревянный молоток и дважды стукнул по подставке. Улей разворошился и загудел с новой силой, заглушая стук молотка. Но долго гудеть не стал. Три громких, как раскат грома, удара заставили испуганно подскочить половину зала и просто заткнуться вторую. Обвинитель — лепрекон Малколм — свирепым взглядом осмотрел замерший в гробовой тишине зал и натянул обратно на ногу левый башмак, которым едва не развалил стол.
— Спасибо, Малколм, — уставшим голосом произнес брауни. — Не будете ли вы так любезны, не разбудите ли вашего брата? Я понимаю, что клурихоны привыкли днем спать, но это не должно останавливать суд.
Пока судья говорил, все наблюдали за ним, Комнол больно ткнул клурихона пальцем в спину в районе почек. Тот вскочил как ужаленный.
— Да, ваша честь, этот молодой пак, несомненно…
— Да сядь ты! — перебил брат. — Я еще и обвинение не зачитал.
— А? — Клурихон еще не проснулся.
Комнол просто потянул того за полу сюртука, заставив сесть.
— Теперь, когда все готовы, да хранят нас небесные светила, объявляю заседание открытым! — Старик стукнул молотком по подставке. Даже в образовавшейся тишине звук был едва слышен. — Обвинитель, приступайте.
— Пак Дуги из рода Греев обвиняется в попытке лишения жизни человека и раскрытии своей истинной сущности перед недостойными простолюдинами. А также в действиях, что привели достойного простолюдина к смерти.
