Дово и Лус уже разводили костер и кипятили воду с какими-то корешками.
– Что это?
– Не знаем, – ответили солдаты. – Это госпожа Аги изволили…
Ко мне подошла сестра.
– Травки местные, норды их все время заваривают. Сил прибавляет, и, вроде как, здоровья. У тебя же мальчик один в жару весь… Как же так можно?! Надо же лечить…
У костра, завернувшись в плащ, сидел с виноватым видом Эжен с чашей дымящегося настоя в руке.
– Хорошо. Всем будет полезно.
– Конечно, – радостно отозвалась Аги.
– А где Ули? – я обернулся и обнаружил, что спальные места сестер пустуют.
– Ушла в лес, – Аги пожала плечами.
Я почувствовал беспокойство, пошел по следам, которые хорошо виднелись на свежем снегу. Ули шла неровно. Часто петляла, что еще больше напугало меня. Ее душевное состояние и без того внушало тревогу. Кто знает, что могло прийти в голову женщине, пережившей столько горя и трудностей.
Вскоре я услышал шум и поторопился, опасаясь, что Ули попала в беду. Но потом увидел – сестра, вооружившись мечом, рубила деревья. Она зло истребляла подлесок, одним страшным движением перерубая сучья и довольно толстые молодые деревца. Я и не предполагал, что в ее худом теле таится столько силы. Удар за ударом наносила Ули. Ветки ложились на снег. Наконец она устала, отбросила оружие и закрыла лицо руками.
Под ногой предательски хрустнул сучок.
– Побоялся, что руки на себя наложу? – она не обернулась, голос звучал холодно, зло.
Я не нашелся что сказать, только пожал плечами.
– Не дождетесь, – сказала Ули. – Я еще отомщу. Я так отомщу, что…
Ее голос надломился. Сестра заплакала.
Я мигом оказался рядом, обнял. Забормотал что-то успокаивающее, принялся гладить ее спутанные волосы…
– У меня… – Ули прижала лицо к плащу, слова звучали глухо. – У меня почти ребенок был… Понимаешь?! Ребенок! От этих… Этих животных! Как я ненавижу все это, как же я ненавижу… Я не хочу быть женщиной, Дарольд. Как же я не хочу быть женщиной!
– Что… – я понимал, что спрашивать не стоит, но губы будто бы сам сложили слова. – Что случилось с…
– С ребенком? – Ули подняла лицо и посмотрела на меня так, что сделалось страшно от этого взгляда. – Ты думаешь, я могу родить от… От них?! От тварей этих?! Да ты видел, как они живут?! Ты видел, как они с женщинами обращаются?!
Она еще долго кричала. Ее худые руки вцепились в меня с невероятной силой. Было больно, но я молчал. Ждал, когда сестра выкричится.
Наконец она прижалась к моей груди и глухо прошептала:
– У меня теперь больше не будет детей. Никогда…
Я стиснул зубы. Сейчас я чувствовал, как переливается в сердце вся ее ненависть, как горит внутри, словно магический негасимый огонь. На душе было жутко и тоскливо.
Через некоторое время Ули немного успокоилась. Она обвисла на моих руках, будто силы оставили ее.
– Пойдем, – с трудом выдавил я из себя.
– Да, да… – она запахнула одежду. – Холодно тут… там Аги травки какие-то заварила… хотя… пропади они пропадом, эти травки, – устало сказала сестра и побрела обратно.
Я еще некоторое время смотрел ей в спину, потом отыскал брошенный меч, и двинулся следом.
В лагере было неспокойно. Меня встретил Эйо.
– Где ты был?
– Что-то случилось? – спросил я отрешенно.
– Эймс вернулся из дозора. Норды идут по следу.
Я огляделся. Все были готовы.
Невдалеке ждал Эймс. Я подошел к нему.
– Все так серьезно?
– Более чем, – ответил сержант. – Они поняли, что их кто-то ловко провел. И теперь в бешенстве. Это тот странный случай, когда я не знаю, что делать. – Разве мы не можем затеряться в лесу?
– В
– Что предлагаешь?
