и совершать нападения на наши тылы. В таких условиях держать правильную осаду невозможно – они будут обеспечить себя припасами и продовольствием за наш счет. Местность тут дикая. Даже если мы затребуем подкрепления, оно прибудет не раньше, чем через несколько месяцев, а то и полгода. За это время мы потеряем половину войска. Надо отступать, генерал. По крайней мере,
– Да идите вы хоть к скальным медведям, – устало отмахнулся от Царственного Лиса генерал. – Если я вернусь к императору с позором, он в лучшем случае выгонит меня со службы, а в худшем…
Орнаво не договорил, снова присосавшись к кувшину.
– Прощайте, генерал, – сухо произнес Царственный Лис и вышел из шатра, на ходу нахлобучивая шлем.
Было слышно, как он отдает команды своим помощникам. Не прошло и десяти минут, как заскрипели колеса телег и фургонов – это обоз северян покидал имперский лагерь.
– Будьте вы все прокляты… – шептал генерал Орнаво, глотая вино. Допив кувшин, он отбросил его в сторону и поглядел на пламя масляной лампы. – Будьте вы все прокляты до седьмого колена, трусы…
За полотняной стеной шатра гулко ударил конский топот. Через мгновение, откинув полог, внутрь безо всякой субординации вбежал молоденький вестовой без шлема.
– Генерал! – вестовой шумно отдышался, вытер потный лоб. – Из леса вышли… это не люди, генерал!
– Что там еще, что?! – взревел Орнаво. – Кого еще Духи принесли по мою многострадальную душу?!
– Войско! Огромное войско… Это аалы! Они идут сюда! С ними «стражи лесов», все вооружены.
– Аалы… – прошептал Орнаво, потрясенный.
Он оттолкнул вестового, выбежал наружу и увидел, что за лагерем, опустевшим наполовину, сплошной массой движутся конные и пешие. Воины Запретного леса держали походный строй, словно шли не по пересеченной местности, а по плацу посреди имперской столицы.
– Что ж, Империя рада любому союзнику, – тонкие губы генерала разъехались в подобии улыбки. – Пусть они расшибают свои зеленые лбы об эти проклятые камни. А после разберемся, кто тут будет победителем…
Мы вышли из Портала ночью. Вокруг был лес, деревья стояли стеной, и бороды мха, свисавшие с их ветвей, в лунном свете казались шерстью неведомых чудовищ, обступивших нас со всех сторон. Я шел первым, за мною бесшумно крались друзья с клинками наготове. Поначалу нам показалось, что никакой опасности нет, но тут я заметил во мраке льдистый отблеск на широком копейном острие.
– Стойте! – шепотом приказал я, присев за еловым выворотнем. – Там засада!
Мы остановились, легли и начали прислушиваться и присматриваться. Вскоре выяснилось, что Портал вывел нас едва ли не в середину большого воинского лагеря, и только по счастливой случайности нас не заметили дозорные.
За неглубоким оврагом, в котором располагался Портал, за стеной кустарника и деревьев, стояли шатры и палатки. Там то и дело мерцали огоньки, изредка доносилось приглушенное конское ржание и лязг железа. С другой стороны между темными силуэтами елей нет-нет, да и мелькали человеческие фигуры, но ни огней, ни шатров мы не разглядели. Ночь перевалила за половину. Нужно было как-то выбираться из этого оказавшегося весьма густонаселенным леса. И тут я услышал тихое, заунывное пение на незнакомом языке.
Меня пробрала дрожь – уж очень чуждым веяло от жутковатого напева. В ту же минуту Арк тронул меня за рукав и прошипел в самое ухо:
– Дарольд, это магия! Я чувствую…
Я тоже ощутил присутствие враждебной силы. Она не была похожа на колдовство, жившее в Порталах и городах Хранителей, это была другая магия, но мне показалось, что я все же сталкивался с чем-то подобным. Силясь вспомнить, где и когда я чувствовал такое колдовство, я подался вперед, выглянул из-за ствола упавшего дерева, и увидел в прогале между деревьями, как по небольшой поляне шествуют залитые лунным светом фигуры в серебристых плащах. Пение стало громче. Я стал различать слова:
– Муртери-итери-кшамари-урамни-нумари-сармун…
«Аалы! – обожгла меня тревожная мысль. – Они уже тут, в окрестностях Рам Дира! Они творят свою магию, чтобы…»
Додумать я не успел – Роб прополз вперед и прошептал:
– А-ти! Она здесь!
«Значит, и Эйв тоже тут», – догадался я. Положение наше из затруднительного превратилось в безнадежное. Аалы еще в глубокой древности считались отважными воинами и большими мастерами тайных операций. Они были способны видеть в темноте, стрелять на звук и лишать противника воли к борьбе посредством своей магии.
В то же время я подумал, что именно эти качества и могли сыграть с аалами злую шутку – уверенные в своей несокрушимости, за тысячелетия они утратили то, что именуют бдительностью. Аалов охраняла их репутация, охраняла лучше всяких мечей, копий и стрел. Ни один человек в здравом уме не рискнул бы пробраться в лесной лагерь аалов. Ни один – кроме нашей четверки. Нас вело чувство долга и уверенность в том, что мы сражаемся за всю Эторию.
