раньше позвонить, прости! Потом… Ну… в каком-то смысле из-за Змея… – неуверенно произнесла Зина, просительно глядя на следователя.
Шувалов, сурово сдвинув брови, отрицательно покачал головой.
– Ой, Сережка! – заторопившись, заговорила скороговоркой. – Меня врач зовет, потом перезвоню. Клиника за городом, связь плохая, я сама, ты не набирай. Папке привет и Эльке. Нет, денег не надо! Ты что, забыл? Все-все, пока! Не надо приезжать, не вздумай! – выпалила и быстро нажала на отбой. – Фу-у-х, – выдохнула, расслабляясь. На лице ее было написано разочарование. – Ну что за скотство, Александр Сергеевич? Не как следователь, а как человек – вы меня понимаете? Как отец?
Шувалов молча забрал из руки девушки телефон. Он выглядел абсолютно непробиваемым.
О деньгах Александр Сергеевич особо не пытал. Нашли и нашли, наследство так наследство. Оформлять его как клад не стал – слишком мелочно для такого дела, пусть пользуется, тем более неизвестно когда она выйдет отсюда. Следователь не собирался отпускать ее раньше, чем Егор придет в себя или умрет окончательно.
– Отлично, Зинаида Ивановна, вы справились, – холодно похвалил он девушку. – Теперь послушайте меня внимательно. Роза Верхотурова утверждает, что позвать душу Егора может только любящая его – вы.
Шувалов говорил и сам себе не верил. Неужели это его уста произносят слова «душа», «любовь», которая всемогущая? Еще месяц назад о подобных вещах он не задумывался, а сейчас на полном серьезе вещает. Пусть мировоззрение и переменилось – доказательства сверхъестественного были очень весомыми, – но открыто высказываться об этом было все еще непривычно. Да и неприятно.
– Поэтому вы поступаете к ней на обучение. Под нашим присмотром, разумеется.
– В камере? – упавшим голосом уточнила Зина, до которой смысл сказанного Шуваловым доходил медленно.
– Зачем же, на воле. В Подмосковье есть одно местечко…
Зина, наконец-то понявшая, что ей предстоит вернуть Егора к жизни, не дала договорить, бросилась через стол обниматься. Шувалов, не ожидавший такой бурной реакции, лишь растерянно ее отталкивал.
«Черт, совсем расслабился, форму потерял. А если бы это был подготовленный агент? Готов заложник в моем лице… Надо в форму входить. Вот скотство, все ведь записывается! Засмеют…» – с досадой подумал опытный следователь ФСБ.
– Спасибо, миленький Пушкин, я знала, что вы добрый! – тараторила Зина, плача от счастья.
Выпускают из опостылевшей камеры, да еще и спасать Егора! Девушка чуть с ума не сошла от восторга. Как именно придется «звать» любимого, она не задумывалась.
– Внимательно повторяй движения, слушай ритм, – втолковывала Роза своей ученице. – И пой. Главное, держи тональность.
Они уже неделю жили в каком-то охраняемом особняке с примыкающей к нему закрытой парковой территорией. Его выделил лично Директор, посмотрев обработанную специалистами запись с камланием Розы. У самых закоренелых скептиков она сняла все возражения. Двигаться с такой скоростью в течение часа, выделывать такие невозможные по анатомическим причинам па – мистика. А удивительно мощный горловой звук, который тем не менее далеко не расходился? Решение экспертов было на редкость единодушным, и руководство окончательно определилось – шаманку поддержать. Произошла небольшая заминка в связи с бюрократической волокитой, и Зину приписали к Розе с пометкой в деле: «Следственный эксперимент».
Зина в детстве занималась эстрадными танцами, поэтому с чувством ритма и выполнением движений больших проблем не было, но петь совершенно непонятные слова, даже не совсем слова, а набор монотонных гудков – не умела. Горло ломалось, дыхание терялось, и она начинала сипеть.
– Хватит, Зина, сойдет.
Роза, скептически качая головой, отмахнулась, останавливая танец. Третий день без улучшений. Танец за четыре дня освоила, последовательность обряда уловила и… застыла. Горловое пение – никак. Ну да ладно, не на конкурс исполнителей народного танца готовятся, надо, чтобы духи откликнулись.
«Только бы не падальщики! – с ужасом думалось девушке. – Нет, с Зиной попадем куда надо». Она твердо верила голубой силе.
Что это за Сила (с большой буквы) юная шаманка до сих пор не поняла, но то, что она вступилась за Белого шамана, добавило тому еще больше уважения, почти до благоговения. За обучение Зины, его любовницы, а вовсе, как оказалось, не жены, девушка взялась со всей страстью.
– Ты занимаешься очищением души, как я говорила?
– Каждый день спрашиваешь, – устало ответила Зина, – занимаюсь.
– Показывай.
Зинаида со вздохом села на желтую траву и скрестила ноги. Связки уже растянулись и почти не болели. На занятия они одевались в ритуальные зимние костюмы. Меховые штаны, длинные мохнатые запашные куртки с капюшонами и вышитые этническим орнаментом суконные нагрудники. На ногах легкие унты. Жарко в подмосковном климате было неимоверно, но зато можно было запросто сесть или вовсе упасть на прохладную землю. Отдохнуть, расслабиться, не задумываясь о последствиях.
Очищение души в понятии Розы – это изгнание из головы посторонних мыслей. Должно звучать только одно желание – вернуть Егора. Ни страхов,
