В шестиэтажном доме сталинской постройки, в просторной двухкомнатной квартире я наконец завалился на настоящую двуспальную кровать.
Синя убрала свежий алкогольный запах, и я поехал смело, не хуже опытного московского таксиста используя сквозные дворы да переулки, тщательно изучив перед отъездом компьютерную карту. На ней, кстати, были подписаны все проездные дворы со знаками и указанием самозастроенных препятствий. Не какая-нибудь инетовская халява, а техотдел родной службы поработал! Джи-пи-эс не понадобился. Тем более что равнодушная девка-диктор гнала меня по объездному маршруту. Я ее отключил.
На кровати набрал полную грудь воздуха и с замиранием сердца прокричал:
– Лизия! – облом. – Лизия, приди! – провозгласил, как заклинание. Пусто.
Заволновался не на шутку. Нырнул в астрал и уже оттуда во всю глотку: «Лизия!!!» В ответ теплый ветер пронесся по астральному миру, и на меня снизошло умиротворение.
«Надо силы? Пожалуйста, для всех стихий, я специально для тебя заранее разделила, бери сколько нужно…» Уверенный, спокойный, сильный… пожалуй, не голос, а понятия, пришедшие из мира, окутанные в форму женского… нет, заботливого и в то же время благодарного материнского голоса.
На полную зарядку Жизнью ушло минут пять, Разумом и Водой – быстрее, остальные стихии – практически незаметно. После зарядки я блаженно заснул.
Весь следующий день занимался исключительно амулетами. В этот раз мне помогал, точнее, не мешал Фарид. Этот в третьем поколении московский узбек сильно продвинулся в видении. По эгнорской классификации он был бы уже полноценным видящим и после нормальной инициации наверняка станет магом.
«Как там моя молодежь?» – всплыла у меня шутливая мысль. Я имел в виду «эвенкийских» эзотериков; москвичей, кстати. Совсем забыл о них. Спецслужбу к ним привлекать не стоит, а потом связаться надо будет. Какие у них успехи? Очень любопытно.
Миша приносил амулеты один за одним. Он еще вчера после моего ухода организовал чуть ли не конвейер со всевозможными смежниками, и работали они без сна. Крепок слесарь. Фарид смотрел во все глаза и параллельно снимал на камеру. Знал, что ничего она не зафиксирует, но для отчета это было необходимо. Когда я для проверки защелкнул на руке ошейник, теперь уже с кварцем, он бестактно спросил:
– Так на тебя тоже действует?
– Частично.
– Вижу, как частично, – ухмыльнулся он. – Щелкаешь замком, словно тумблером: щелк – и фонарь погас. Тьма. Полная. Ты ненормальный, что ли? Не понял, с кем связался?
Он был из тех людей, которые любят резать правду-матку. Не начальству, боже упаси! Провокаторы из таких непревзойденные получаются, наподобие попа Гапона небезызвестного.
– Будешь вякать – посадят в этот ошейник и станешь тявкать только по приказу. Я ни в жизнь им такое оружие против себя не подарил бы!
– А чего же ты здесь служишь?
– А где мне еще работать с моими способностями? – удивился он довольно искренне. – Пробовал свой салон открыть, типа гадать, там, порчи и другое фуфло снимать – муторное дело, а здесь практически на гособеспечении и оклад неплохой. Что еще надо?
– Ты прав, ничего. Надеюсь, меня им не сдашь?.. – прошептал я заговорщически.
– Они еще не знают? Конечно, за кого ты меня принимаешь! – Завтра же побежит стучать, у Фионы спрашивать не нужно.
Шувалов – сто процентов не рассказал. И аппаратура в моем кабинете разговор не зафиксировала, не зря он отворачивался и шептал. Так что пока не ведают… и плевать, если узнают.
– Я верю тебе, друг, – сказал я душевно, положив руку ему на плечо. Он с чувством сжал мою ладонь. Я покосился на камеру – она была выключена.
До вечера успел сделать сорок амулетов, по двадцать защиты и нападения, и десять ошейников. Три раза заполнял опустевшую ауру и устал как собака. Хватит. Больше пока делать не буду, дальше… определюсь по ходу. С накопителями надо вопрос решать, не все же время мне их заряжать! Саяно-Шушенской ГЭС себя чувствую.
Едва открыл дверь домой, как с порога в нос ударил аромат печеной утки с яблоками.
«Зина! – понял я, скрипя зубами, испытывая сложное чувство. – Оперативно сработали, черти. Мол, вот тебе пряник и кнут одновременно. Зашалишь, так мы ей каверзу учиним. Прекрасно знают, как я за нее бился. Тогда и понимать должны, что я их за нее порву! Тьфу! Это Фарид, сволочь, мрачные мысли навеял…»
Развеялись они сами собой, когда Зина в фартуке и цветастом халате бросилась мне на шею и поцеловала взасос. Вся такая домашняя, мягкая, густо пахнущая кухней и уютом, и тем не менее в «боевой раскраске» опытной соблазнительницы, ожидающей моего появления каждую секунду.
– Егорушка, как я по тебе скучала! – шептали ее губы, а руки сдергивали с меня одежду.
Я поддался. Родная она мне стала. Любовью это не назовешь, так что ты, Лиза, не ревнуй! Тебя я без всяких оговорок люблю. Да ты знаешь.
Потом мы с аппетитом уминали вкуснейшую утку, запивая ее красным пряным вином. Зине в фирменном магазине посоветовали французское «Ля Вьей»,
