В который раз пожалел о спящих «девочках» и отсутствии силы. Ни «нормального» чувства опасности, ни сторожки, ни щитов, ни «нормального» ускорения. Снова почувствовал себя беззащитным.
– Я один пришел.
– Садись, коли пришел. А как ты меня нашел? Только не говори, что случайно встретил.
Не гнать же его? Тем более он тогда меня заинтересовал, высказывался против драки. Правда, чуть не подрезал, но… если честно, мне было скучно.
«Ого! Ничего себе, у него аура, как у начинающего ученика магии Жизни, откуда?!» Скуку как рукой сняло. Я даже вздохнул полной грудью, будто свежий ветер глотнул.
– Я с утра за Зининым домом следил, – признался он, уточняя: – Один, без приказа.
А я ночью обещал себе быть настороже! В первый же день прокололся. Не выйдет из меня Бонда. Как я раньше жил без магии? Удивительно.
– Седой, это отец Толяна, в ярости. Но он с кондачка ничего не делает. Сейчас через милицию вас пробивает. А Толяну сказал, что так ему и надо, умнее будет.
– А он поумнеет?
– Горбатого могила исправит, – брезгливо ответил Верес.
– Ты понимаешь, что только что предал своих друзей? – спросил я в лоб и посмотрел ему прямо в глаза.
Верес отвел взгляд. Смутился:
– Не предавал я. Это не секретно, и не друзья они мне. Понимаете…
– Стоп! Прежде чем исповедоваться, ответь: зачем я тебе нужен? – сказал я, чеканя каждое слово.
Парень помялся и выдал на одном дыхании давно обдуманную фразу:
– Станьте моим тренером! – Увидев мои удивленно поднятые брови, быстро продолжил: – Вы двигались очень быстро, я не успевал за вами уследить. Меня легко вырубили, а я начеку был. После я обдумал ваши действия: вы уводили нас от Зинки, простите, Зины. Специально Толяна оскорбили, чтоб мы все побежали. Никто не рискнет остаться, если старший догонять бросился.
– Ты пытался меня убить.
– Я защищался! Когда вы Толику руку сломали и Мокрого уронили, я подумал – насмерть. Вот и ударил. А так не собирался, зуб даю! Наоборот, я хотел Толяна остановить. Я и раньше его останавливал, а то он совсем псих. По-моему, Седой за этим меня к нему и приставил.
– С трудом верится.
– Я правду говорю! Мы с мамой три года как в Закуток переехали. Из Крупинска. Там для мамы работы совсем нет, – он все-таки начал исповедь. – Я здесь в колледж поступил на механика горно-обогатительного оборудования и в секции карате и самбо пошел. А дома ушу с боксом занимался.
– Всем сразу?
– Здесь да, они в разные дни идут, а дома сначала боксом, а потом ушу. Кхм, – кашлянул и, немного подумав, продолжил: – В секции меня Седой и приметил. Тогда я не знал, кто он такой на самом деле – депутат, и все. Предложил поработать в его охранном агентстве, я согласился. Вот, до сих пор работаю, – последнее сказал, криво усмехаясь.
– Не нравится, что ли?
– Нет. Поначалу вроде как понравилось: долги выбивать, с барыг за крышу бабло брать – святое дело. Деньги свои появились, человеком себя почувствовал. А потом пару раз пацанов за просто так избили и чуть не зарезали – они Толяну не понравились. Я его тогда еле остановил, чтоб не насмерть. А в последний раз девчонку по кругу пустили. Не проститутку, насильно…
И выдавил из себя:
– А я… просто ушел. Но что я мог сделать?! – сокрушился, сжав кулаки до белизны костяшек, и с надеждой посмотрел на меня.
– Уйти совсем, – подсказал я, пожимая плечами. Элементарный же выход.
– Как?! Оттуда так просто не вырвешься!
– У вас прямо мафия, – усмехнулся я с издевкой.
– Конечно, – твердо сказал Верес. – Если уходишь – докажи, что не расскажешь, а это кровью повязаться надо. Иначе – везде достанут.
– Неужто везде? Седой киллеров по всей стране нанимать станет?
– Зачем? У него связи в ментовке и у блатных по всей России. Найдут обязательно! Тогда он кого-нибудь из своих пошлет. Говорят, у него спецы есть – любого киллера за пояс заткнут. Да и куда я поеду?
Я позволил себе усомниться. Отдавала его речь каким-то мальчишеством, со страстью к тайнам. Или сериалом.
– Так он у вас Аль Капоне! Если не круче.
– Да, – убежденно подтвердил «мафиози». – А та девчонка мне по ночам снится, – почти прошептал, смыкая веки.
Я сидел расслабленно, с закинутыми за спинку скамейки руками. Думал. Вернее, ни о чем не думал. Неохота было влезать в местные дела, но уже увяз
