по уши. Странная аура у парня опять же интересовала.
– Допустим, стану я с тобой заниматься. Как на это твое начальство посмотрит? И все равно тебе из вашей «мафии» уходить придется, и я тебе в этом не помощник.
– Начальство не узнает, – оживился фанат единоборств, – а уходить… не знаю. Я по-любому отсюда сваливать решил, только не думал так скоро. А меня могут и просто так отпустить, я ничего секретного не знаю.
Сам себе противоречит: свидетель группового изнасилования, где замешан сын босса, – не секретные сведения? Вроде не глупый, но пацан пацаном или… не хочется думать, что подослан.
– Что ты знаешь про Славика? – спросил, сам от себя того не ожидая.
– Зинкин муж?
– Бывший.
– Разве? Пацаны Зину его женой считают. Не в обиду вам. Так, сплетни разные ходят о том, что злится на свою бабу, вроде как поссорились и разъехались.
– Конкретно о нем: кто, чем занимается, характер.
– Откуда я знаю, чем занимается? Он под Паровозом ходит. Бригада у него. На стрелки ездит. Что интересно, у всех его пацанов джипы, а он один на простом бумере. Наши его жадным считают, на бензин, мол, тратиться жадничает. Вроде все.
– Характер, – напомнил я.
– Безбашенный он, злой. Боксом занимался, перворазрядник. Выше бы поднялся, если бы голову не терял. Говорят, на ринге дуром пер, о защите забывая. Будто пелена ему на глаза падала. Но в удары вкладывался и соперников садил часто. Себе на уме, ни с кем толком не общается. Всегда со стволом ездит. А! Он собачник! На собачьи бои своих питбулей куда-то в другую область возит.
– Ну вот, хоть что-то. – Теперь слово «колдун» стало еще понятнее. Натравить пса на собачника – чудо. То, что упертый, – плохо, что не общительный – хорошо, в одиночку станет действовать, как я и предполагал. Тем более – развод в секрете держит.
– Хорошо, с этим Славиком с грехом пополам разобрались. Как думаешь, что он предпримет…
– Если о вас с Зиной узнает? Прибить может. И вас, и Зину. Я так думаю.
Я помолчал, барабаня пальцами по спинке лавки.
К сожалению, придется в местные дела углубиться. Если Славик такой, каким его описал Верес, то оставлять Зину тем более нельзя… Но как не хочется в эти дрязги вникать! Так же мерзко, как в банку с пауками лезть. Надеюсь, это последнее задание «провидения», чтоб ему пусто было…
– Ответь еще на один вопрос: ты, случаем, не экстрасенс?
Верес вздрогнул. Глаза вылезли из орбит. Потом он отстранился и уставился в землю. Сказал со злостью:
– Посмеяться хотите?
– Ни в коем случае! Наоборот, мне интересно, с чего это у тебя началось и в чем проявляется, – сказал как можно серьезнее.
– Серьезно?! Вы верите!?
– Более того, я сам экстрасенс. – Этой фразой, произнесенной железобетонным тоном, я его добил.
Парень вскочил, походил туда-сюда, успокаиваясь; сел. Поборолся с собой, вороша пятерней волосы, решаясь чуть ли не на самую интимную откровенность, и начал рассказывать, все еще подозрительно на меня поглядывая – не засмеюсь ли.
– Когда я на ушу перешел, то тренером у меня стал Равиль Шамсутдинович. Он в Китае это искусство изучал, много техник медитации оттуда привез и не только гимнастике учил. Даже не столько связкам, ударам, упражнениям, как управлению энергией «ци», а для этого и нужны медитации. Мне больше всего понравилась техника «созерцание мира». Это надо в тайге сидеть и просто наблюдать. За травой, деревьями, муравьями. Слушать пение птиц, ощущать, как ветер шумит, дышать правильно. Объять все, что видно и слышно, что чувствуется кожей и что ловит нос, объединить мысли, открыться миру, впитать его в себя и себя ему отдать.
Парень говорил все вдохновеннее и вдохновеннее, впервые рассказывая о самом главном. Он уже не поглядывал на меня так открыто, как в начале речи.
– Попытаться слиться со всем окружающим, стать одним целым с ним. Тогда мир примет тебя. Ты станешь быстрее, сильнее и ловчее. Что удивительно – мир действительно помогал, но не всем. Как карта ляжет. Это мне тренер так объяснял, я не сам придумал, – оправдался для большей убедительности. – Мне флеш рояль выпал, – выдал, не скрывая гордости, и, будто опомнившись, смутился. – Мастер так сказал, он любил покер.
Верес расслабился, видя, что я не улыбаюсь, удобней устроился на скамье, закрыл глаза и продолжил:
– Однажды лес меня за своего принял. Это было красиво, офигеть как! Вокруг всех живых букашек и деревьев увидел их оболочку. Она переливалась всеми цветами, и я как в натуре полетел – такая легкость во всем теле! Потом это прошло, но я действительно стал быстрее и выносливее, особенно когда в лесу помедитирую. Мастера иногда побеждать получалось…
Верес с сожалением вздохнул:
