Сосны. Заплутавшие

Он стрелял с бо?льшего расстояния, чем обычно, а даже при идеальных условиях на результат влияет куча переменных. Атмосферное давление. Влажность. Плотность атмосферы. Температура ствола. Даже сила Кориолиса – инерция, возникающая из-за вращения Земли. Он думал, что учел все, рассчитывая прицел, но…

Голова создания исчезла в розовой дымке.

Он улыбнулся.

У пули калибра.338 «Лапуа Магнум»[4] ушло четыре секунды, чтобы долететь до цели.

Потрясный выстрел!

Мастин сел, потом с трудом поднялся на ноги.

Вытянул руки над головой.

Была середина утра. В небе стального голубого цвета – ни облачка. Его засидка находилась на вершине тридцатифутовой сторожевой башни, построенной на каменистой вершине горы, гораздо выше границы леса. С платформы открывался вид на окружающие пики, каньон, лес и городок Заплутавшие Сосны: с высоты в четыре тысячи футов он казался всего лишь сеткой пересекающихся улиц, которая лежала посреди защищающей город долины.

Рация затрещала, и он ответил:

– Мастин, прием.

– Только что был нанесен удар по ограде в зоне четыре. Прием.

– Ждите на связи.

Зона 4 включала в себя сосновый лес, граничивший с южной окраиной города. Мастин взял ружье и посмотрел сквозь прицел на ограду под пологом деревьев, окинув взглядом пространство в четверть мили. Сперва он увидел дым – завитки поднимались от опаленной шкуры животного.

– Я его вижу, – сказал он. – Это всего лишь олень, прием.

– Вас понял.

Мастин перевел ружье на север, направив его на город.

Появились дома… Красочные викторианские домики с идеальными квадратами яркой травы перед ними. Белые заборчики. Он нацелился на парк, где женщина раскачивала на качелях двух детей. Маленькая девочка стремительно съехала по сверкающему желобу детской горки.

Мастин посмотрел на школьный двор.

Больницу.

Общинные сады и огороды.

Главную улицу.

Подавляя знакомое чувство зависти.

Горожане.

Они жили в неведении. Все до единого. В таком блаженном неведении.

Он не ненавидел их. Он не желал жить их жизнью. Он уже давно принял свою роль защитника. Стража. Дом его был стерильной комнатой без окон внутри горы, и он настолько смирился с этим фактом, насколько человек мог надеяться смириться. Но это не означало, что одиноким утром, глядя вниз, на то, что в буквальном смысле слова являлось последним раем на земле, он не чувствовал укола ностальгии. Тоски по тому, что когда-то было. По тому, чего никогда больше не будет.

Окинув взглядом улицу, Мастин сосредоточился на человеке, который быстро шел по тротуару. На человеке была темно-зеленая рубашка, коричневые брюки и черная стетсоновская ковбойская шляпа. В медной звезде, приколотой к лацкану, отражались солнечные блики. Человек завернул за угол, перекрестье визирных линий остановилось на его спине.

– Доброе утро, шериф Бёрк, – сказал Мастин. – Чувствуешь зуд между лопатками?

Глава 02

Выпадали спокойные минуты, такие, как эта, когда Заплутавшие Сосны казались реальным местом.

Солнечный свет, льющийся в долину.

Утро, все еще приятно прохладное.

Анютины глазки, украшающие, как драгоценные камни, цветочные ящики на открытом окне, из которого веет запахом готовящегося завтрака.

Люди выходят на утреннюю прогулку.

Поливают газоны.

Забирают местные газеты.

Капли росы испаряются с верха черного почтового ящика.

Итан Бёрк испытывал искушение продлить эти минуты, чтобы притвориться, что все точно такое, каким кажется. Притвориться, что он живет с женой