Тобиас уронил рюкзак и ружье в траву, едва заметил вдали первое движение. Теперь он протянул руку, схватил «винчестер», стиснул цевье ружейного ложа и приподнялся на правом локте.
И прильнул к оптическому прицелу.
Прицел не выверялся целую вечность, и, когда абер появился в перекрестии визирных нитей, Тобиас подумал обо всех тех случаях, когда встряхивал ружье, прислоняя его к дереву или кидая на землю. Подумал о дожде и снеге, которые колошматили по его оружию тысячу с лишним дней, проведенных им в диких местах.
Теперь, по его прикидкам, абер был от него в двухстах ярдах. Все еще рискованное предприятие, но массивная центральная часть твари маячила в перекрестии нитей. Он сделал легкую поправку на ветер. Сердце Тобиаса сильно билось, когда он прижимался к земле, все еще холодной после мороза минувшей ночи.
С тех пор, как он в последний раз встречался с абером, прошло уже несколько недель, а может, и месяцев. Тогда у него имелись патроны к его .357?му. Господи, как ему не хватало того оружия! Если бы у него по-прежнему был револьвер, он встал бы, крикнул, позволил твари подбежать…
И вышиб бы ей мозги с близкой дистанции.
Он видел, как сердце абера пульсирует в перекрестии нитей.
Сдвинул предохранитель.
Прикоснулся пальцем к спусковому крючку.
Нажимать на него не хотелось.
Ружейный выстрел возвестил бы о его присутствии всем на три мили вокруг.
Тобиас подумал: «Просто дай ему пройти мимо, может, он тебя не заметит».
А потом: «Нет. Тебе придется его уложить».
Эхо выстрела пронеслось над полем, отразилось от далекой стены деревьев и начало медленно гаснуть вдали.
Промах.
Абер застыл без движения, замер на середине шага на двух ногах, казавшихся прочными, как дубы, повернув нос к ветру. На его морде и шее виднелась «борода» засохшей крови после недавней охоты. Сквозь прицел трудно было определить его размеры, и, честно говоря, это неважно. Даже небольшие экземпляры, весом в сто двадцать фунтов, были убийственно опасны.
Тобиас повернул вверх рукоять затвора и рванул ее назад.
Использованная гильза выплюнулась с легким дымком.
Он толкнул рукоять затвора вперед, закрыл его и снова посмотрел сквозь оптический прицел.
Проклятье, абер уже неплохо продвинулся. Теперь он во всю прыть чесал через луг этим стелющимся, стремительным аллюром, напоминающим бег питбуля.
В своей прежней жизни Тобиас видел битвы во всему миру. Могадишо, Багдад, Кандагар, поля коки в Колумбии. Операции по спасению заложников, захваты приоритетных целей, тайно спланированные политические убийства.
Все это не шло ни в какое сравнение со страхом, от которого можно было обделаться при виде нападающего абера. Сто пятьдесят ярдов, и он все ближе, и понятия не имеешь, насколько сбит твой прицел.
Тобиас поместил в перекрестие визира центр массы и нажал на спуск.
Ружье сильно отдало ему в плечо, а на левом боку абера появилась полоска крови. Пуля едва царапнула бок твари, и та все еще приближалась, ничуть не обескураженная.
Но теперь Тобиас знал погрешность прицела – на несколько градусов вправо и вниз.
Он выбросил стреляную гильзу, дослал в патронник новый патрон, закрыл затвор, сделал поправку в прицеле.
Теперь он слышал абера – быстрое дыхание и звук, с которым когти прорывались сквозь траву.
Ощутил странный прилив уверенности.
Поймал в перекрестье нитей голову и выстрелил.
Когда ветер сдул ружейный дымок, Тобиас увидел, что абер без движения лежит вниз лицом, с разнесенным вдребезги затылком.
Конец сорок пятому.
Он сел.
Руки в перчатках без пальцев потели.
Из леса вырвался вопль.
Тобиас поднял ружье, взял на прицел линию деревьев в трети мили отсюда.
За первым воплем послышался еще один.
Он не видел за деревьями ничего четкого. Только движение в тенях.
