любовью, и уснули. А когда проснулись, были здесь, и ничто больше не было таким, как прежде. Нэнси продержалась два месяца, а после лишила себя жизни. Теперь я живу с незнакомкой, с которой никогда не делил ни единого искреннего момента. После того, как я очнулся в Заплутавших Соснах, я провел одинокую пару лет, вот почему встреча с Гарольдом, а теперь и со всеми вами… С людьми, с которыми я могу делить настоящие мгновения… Это лучшее, что случилось со мной за очень долгое время.
Он отхлебнул мартини, вздрогнул.
– А к нему привыкаешь, верно?
Кто-то закричал:
– Никогда!
Снова смех.
Брэд сказал:
– Я знаю, что очень скоро все мы должны начать холодный путь домой, но я надеюсь, что смогу еще постоять здесь и рассказать о своей жене. Настоящей жене.
Теперь он поднял бокал.
– Ее зовут Нэнси, и я люблю ее, я скучаю по ней…
Теперь он не скрывал своих чувств.
– И я думаю о ней каждый божий день.
Все в комнате встали.
Поднялись бокалы, мерцая в свете огня.
Все сказали:
– За Нэнси.
Люди выпили, а потом Брэд шагнул с возвышения.
Итан смотрел, как он выходит в коридор. Там Брэд соскользнул на пол и заплакал.
Итан посмотрел на Кейт, гадая, что думает ее группа о разительной несовместимости времен. Брэд Фишер сказал, что родился в 1966?м, но ему не могло быть больше двадцати девяти – тридцати, а это означало, что он явился в Заплутавшие Сосны, Айдахо, в середине 1990?х, когда Билл Клинтон был президентом, а до одиннадцатого сентября[39] оставалось еще шесть лет. Остальные в этой комнате, без сомнения, появились в городе до него и после него. Что они из этого извлекают? Сравнивают ли, сопоставляют ли контраст собственного взгляда на прежний мир с опытом других, ищут ли смысл в своем нынешнем существовании? Те, кто появился примерно в одно и то же время, – ищут ли они друг у друга утешения в общем знании истории?
– Подумай только, – сказала Кейт, – впервые за два года он смог открыто говорить о своей настоящей жене.
Люди выстроились в очередь к раздевалке.
– А что насчет его жены в Заплутавших Соснах, Меган? – спросил Итан. – Он не смог ее сюда привести?
– Она учительница.
– И что с того?
– Они искренне верующие. Кое-кто дал ему дозу того, что он, наверное, подсыпал в воду жены за ужином. Вырубил ее на всю ночь, чтобы получить возможность ускользнуть.
– Итак, она не знает, что он приходит сюда.
– Ни в коем случае. И никогда не должна узнать.
Все ушли.
Итан переоделся, сменив черный костюм на влажные джинсы и фуфайку с капюшоном.
В главной пещере Кейт задувала свечи, а Гарольд собирал пустые бокалы и выстраивал их рядком в баре.
Задув последнюю свечу, Кейт зажгла керосиновую лампу для путешествия домой, и они последовали за Гарольдом по коридору.
Снаружи небо прояснилось. Звезды сияли из темноты, луна была яркой.
Гарольд взял у Кейт лампу и повесил через плечо. Втроем они двинулись вниз по уступу, туда, где вдоль утеса была подвешена тропа.
Все эти возвращающиеся домой люди отполировали деревянные доски и очистили тросы от снега.
Теперь Итан видел Заплутавшие Сосны в долине внизу.
Окутанные снегом, тихие.
Белые крыши.
Мерцающие огни.
Он подумал обо всех людях там, внизу.
