дергался, исторгая снаряды с тихим «шурх», и волшебнику приходилось разделять внимание. Изогнутые лезвия плясали перед лицом, рукопашник все наступал и в конце концов достал Тобиуса ударом когтистой ноги в грудь. Преодолевая парализующую боль, тот ответил Толчком, а затем сразу же добавил Паралич, но это не возымело действия. Пока рукопашник поднимался из обломков мебели, Тобиус метнул в стрелка Огненное Копье. Тот даже не попытался уклониться – заклинание прошило его насквозь, воспламенив одежду, но он продолжал стрелять. Рукопашник пошел на сближение зигзагами, стремительный и ловкий, как мангуст. Тобиус зарычал, ударяя заклятием Внутренний Вакуум, которое не имело зримых проявлений до тех пор, пока жертва не взрывалась изнутри. Все вокруг оказалось покрыто зеленой кровью. Стрелок продолжал стоять как ни в чем не бывало, огонь уже съел большую часть его одежды, но само искусственное тело почти не обгорело. Тобиус ударил по нем Железным Вихрем, который покрошил морфа в зеленый фарш.
Индалец, флегматично раскуривавший трубку, приподнял белую бровь и выдохнул густой дым.
– Жаль, не самые худшие были образцы. Впрочем, они и не предназначались для борьбы с волшебниками. В отличие от нее.
– Отпусти ее!
– Не могу! – внезапно закричал белоголовый, чье нездоровое лицо перекосило от злобы. – Этот неодушевленный предмет создан мной! Это моя собственность! Моя вещь! Я не могу ее «отпустить», как не могу отпустить свою одежду или стул, на котором я сижу! В нее было вложено много сил и ресурсов, так что я не собираюсь с ней расставаться! Убей его немедленно!
Эмма поднялась с места рывком, как марионетка, которую слишком резко дернули за веревочки. Стали видны ее глаза, такие же пустые и бессмысленные, как у других морфов. Из рукавов показались стальные когти, отблески свечных огоньков ярко сверкнули на них, когда она рывком приблизилась и ударила. Почти. Израненный Тобиус не почувствовал новой боли – клинки замерли в половине дюйма от его кровоточащего живота.
– Как ты смеешь не слушаться меня?! – прошипел индалец, темнея лицом и вставая. – Я приказал тебе убить его! Немедленно! Ну?!
– Она этого не сделает, – вместо Эммы ответил Тобиус, видевший, как по ее лицу текут слезы.
– Я не могу! – громко закричала она. – Я не могу!
Сначала на лице хозяина Эммы отобразилось бессилие поверить в то, что он услышал, но следом незамедлительно пришла ярость.
– Бесполезная кукла, – выплюнул индалец. Его пальцы, увенчанные длинными ногтями, в несколько стремительных рывков сплели заклинание, а затем он резко дернул правой рукой, и правая рука Эммы повторила его движение.
Когти вошли Тобиусу в живот. Белоголовый вскинул другую руку, заставляя псевдоантропоморфа повторить и это движение, но Тобиус, скуля он невыносимой боли, прижал Эмму к себе и ударил по врагу Испепелением. Тот лишь рассмеялся, когда заклинание испепелило часть зала за его спиной. Фигура индальца стала эфемерной, полупрозрачной, как фантом, что не мешало ему управлять своим творением. Маг пошевелил пальцами, и стальные лезвия в брюшине Тобиуса зашевелились тоже.
– Приготовься к смерти, дуйе-эмо, я-а-а-а-а-а-а-а-а!!!
С кровью, пузырящейся на губах, Тобиус закончил последнюю словоформулу, и бесплотного волшебника поразила Светящаяся Паутинка. Он потерял контроль над Эммой, его эфемерное тело выгнулось от боли, брыкаясь в призрачных путах, которые не могло порвать, и тогда индалец вновь принял материальную форму, Светящаяся Паутинка тут же лопнула, но Тобиус ударил в него Огненным Копьем. Горящий заживо и дико воющий маг исчез в телепортационной вспышке.
– Эмма… теперь все будет хорошо.
Она рыдала у него на плече, а ее клинки все еще терзали его внутренности.
– Не вынимай их… пожалуйста…
– Не буду, – всхлипнула она, – а то у тебя кишки вывалятся.
– Умничка, – белыми, испачканными кровью губами похвалил волшебник, – не зря я тебя учил… телепортируемся домой так. Посмотрим, что можно будет сделать…
Оклематься Тобиус смог лишь через восьмеро суток, лежа в одной из замковых спален. Его живот был туго перебинтован, и в нем ворочалась боль. Тело казалось слабым и больным, зудела кожа, хотелось пить. Рядом с постелью никого не оказалось, что немного огорчило волшебника.
– Есть кто-нибудь! Эй!
В комнату ворвался Лаухальганда, оглашая помещение радостными мявками. Следом за ним появилась сестра Хелена.
– С возвращением в вотчину божью, чар Тобиус. Рада видеть вас в сознании.
– Где Эмма?
Монахиня улыбнулась:
– Спит. Насилу уложила. Она постоянно сидела подле вас, не ела, не пила и от сна отказывалась, но в итоге такое испытание подкосило и ее силы. Вы всех ужасно перепугали. К счастью, у нас были готовы бинты и мази, а ваше тело проявило огромную волю к жизни.
– Таковы уж мы, мутанты. Я голоден… не только физически. Кажется, вся моя гурхана ушла на то, чтобы организм смог подлатать потроха. – Волшебник ощупал свою перевязку, и на кончиках его пальцев появилось свечение нежно-зеленого цвета. – Внутренние органы пострадали довольно сильно, но не так,
