В голове моей вихрь вопросов, но я не решаюсь задать их вслух.
Она улыбается, и в это мгновение я забываю обо всем на свете. Гордая, величавая осанка девушки и мечтательная улыбка будоражат душу, мешают думать свободно, размышлять. Длинное платье в оборках – словно продолжение струящейся мутноватой речной воды, узел тяжелых кос – будто копна выцветших водорослей. Мысли путаются. Я мучительно пытаюсь собраться, но она уже захватила власть надо мной.
– Там, – ее рука властно указывает на восток, где струится дымка, и сложно что-то разглядеть в мареве. – Ты найдешь все ответы там. Поторопись.
Я киваю, отчего-то слепо доверяя ей.
– Но как? – Первые слова даются мне с огромным трудом.
Она прикладывает палец к губам и игриво смотрит на меня. А затем медленно разворачивается и уходит прочь. А за ней шлейфом расцветают жуткой и нечеловеческой красотой багрово-черные тюльпаны.
– Скажи хоть имя! – в отчаянии кричу я вслед.
И как шепот ветра еле слышно доносится:
– Аксинья…
Ощутимо тянет гарью. Я чувствую, что уже близко. Мои слова подтверждает и пепел, который медленно кружится вокруг меня, оседая на землю мягким покрывалом. Через стекла шлема кажется, что это снег. Видимость ухудшается с каждым пройденным метром. Что скрывает от меня пепельное покрывало? А вдруг за этим саваном меня ждет смерть? Или я уже на ее территории? Но мне совсем не страшно. Байкеры не умирают, они становятся ветром.
В небе проносится стая птиц. Отсюда невозможно разглядеть, являются ли они угрозой для меня. К счастью, они не проявляют особого любопытства и, немного покричав над моей головой, уносятся прочь.
Есть город, говорила она. И есть мечта. И я к ней иду.
Глава 3
Чучельник
Теперь я могу сказать с полной уверенностью – родной город стал мне тюрьмой, откуда невозможно выбраться. Она не позволяет и всячески препятствует этому. Как я только ни пытался, бежал в разных направлениях: север и юг, запад и восток. И каждый раз сталкивался с таким сопротивлением. Кто или что она? Почему встает каждый раз на моем пути? У меня нет ответа. А может, я просто свихнулся, и все это мне просто чудится. Не было и нет никакой Аксиньи. Тем не менее, я до сих пор здесь.
После первой нашей встречи я набрел на одну общину недалеко от города. Местный мастер помог мне отремонтировать байк, подлатал моего верного товарища, и я в долгу не остался – по его просьбе разобрался с шайкой бандитов, досаждавших общине уже довольно давно.
Все это время на душе словно скребли когти саблезубов – я подозревал, что будет тяжело видеть город таким, но не думал, что настолько. На его истерзанных улицах мне чудились прогуливающиеся люди, в пустых проемах окон мерещился теплый призывный свет, а степной ветер шевелил листья акаций и тополей, носил пух, перебирал складки одежд прохожих, ерошил волосы. И сейчас здесь была жизнь, но она скорее жалко ютилась, пряталась в подвалах и бомбоубежищах, и очень часто в ней оставалось все меньше и меньше человеческого.
Вторая встреча с Аксиньей произошла в том же самом месте. Я как раз покидал город с тяжелым сердцем, стремился как можно быстрее сбежать от увиденного, хотя теперь в моей памяти он останется именно таким – разрушенным, серым, неприветливым и жутким. Мой байк уносил меня по шоссе на север, как вдруг горизонт вспыхнул алым, а на дороге прямо передо мной возникла женская фигурка. Я крутанул руль, мотоцикл занесло, и я вылетел из седла. На этот раз падение обошлось без серьезных последствий.
А Аксинья улыбалась, приветливо склонив голову набок. И голос плыл по ветру:
– Обратной дороги нет. Неужели ты не понял этого с нашей последней встречи? Ты не сможешь выбраться из города.
– Почему?
– Все должно заканчиваться там, где когда-то начиналось.
Я яростно затряс головой, не соглашаясь.
– Кто ты? Что ты такое? Никто не сможет остановить меня или указывать, что мне делать и как поступать.
Звонкий заливистый смех.
– Ты можешь пытаться, сколько хочешь, пока не поймешь, что все тщетно.
– Кто ты? – она проигнорировала мой вопрос и на этот раз.
Я делаю два шага вперед и упираюсь в невидимую стену. Она не твердая, а податливая, словно густой кисель. Но с каждым новым шагом двигаться вперед становится все труднее, пока, наконец, сила противодействия не становится сильнее меня. Снова и снова я бросаюсь на штурм, и каждый раз вынужден откатываться назад ни с чем. Силы нестерпимо тают, и вот я без сил падаю на пыльную землю. И слышу от Аксиньи на прощание:
