идет на секунды: импровизированная колесница, запряженная Пушистиком и управляемая Сычом, уже совсем рядом.
Напуганные птички на крыше разлетаются в разные стороны. Ланфрен-ланфра… лети, моя голубка… Куда же вы, дети неба?
Вывожу байк на улицу. Двигатель ревет, когда я, выкручивая руль, объезжаю лежащий на боку и разорванный почти пополам джип. Слышно, как сопит Пушистик, что-то кричит мне в спину Сыч, затем раздается грохот, и джип, который я только что объехал, отлетает в сторону, сносит останки автобусной остановки и врезается в дерево. От удара сыпется влажная пожелтевшая листва, разбегаются прочь, попискивая, маленькие зверьки, скрывавшиеся в ней до поры. Бросаю стального товарища в вираж, визжат шины, я едва-едва избегаю столкновения со смятой машиной, «поцеловавшей» фонарный столб.
Стучат пули, прошивают ржавое железо вокруг, вгрызаются в асфальт, выбивают щепки. Нелепая и счастливая случайность, что я еще жив. Клацают зубы Пушистика, зверь рычит и не отстает. Что для него все эти преграды на пути? Картонки, поставленные на пути у самосвала. Под его напором все гнется, ломается, разлетается в стороны. Если эта тварь меня догонит, то просто расплющит об асфальт, вдавит и не заметит. Или разом проглотит, выплюнув изжеванную одежду.
Сыч азартно гикает, выкрикивает проклятия. Главарь рейдеров испытывает азарт погони, адреналин толкает его вперед, рука без устали хлещет кнутом, подгоняя Пушистика. Я не вижу его лица, но легко могу представить, как горят его глаза. Для Сыча весь мир сузился до одного меня: нужно поймать, растерзать, уничтожить ненавистного байкера на «Ямахе».
Несусь почти на пределе скорости, каждую секунду рискуя не вписаться в поворот или врезаться во что-нибудь, но Сыч с Пушистиком и не думают отставать. Если бы не запруженные улицы, если бы мне не надо было то и дело лавировать между препятствиями! А для этого рыжего танка все нипочем.
Шоссейная улица виляет, причудливо выгибаясь. Мимо проносятся склады и гаражи, из которых местные сталкеры уже давно вынесли все полезное. Может, нырнуть в спасительную густоту сквера слева? Но кто скажет, что я не застряну в близко поросших друг к другу деревьях.
Заболоченная местность и остатки железной дороги тянутся вдоль улицы – туда тоже не свернуть, не проскочить – велик риск увязнуть. На путях навсегда застыл покореженный тепловоз, его облюбовали какие-то мохнатые существа, которые сейчас скачут по крыше, выпрыгивают из окон, носятся по небольшой насыпи, ныряют под вагоны, наполненные щебнем.
«Ямаха» рычит, не сдается. Стекло над рулем заляпано мелкими брызгами, летящими из-под переднего колеса – червоточины грязи немного ухудшают видимость и не сразу смываются моросящим дождем, поэтому приходится слегка поднимать голову, чтобы внимательнее следить за дорогой. Шоссейная улица – практически бездорожье: вся в выбоинах, ухабах. Байк скачет по ним, трясется, не дай бог угодить в глубокую ямку – они все сейчас заполнены водой, и не поймешь сразу, насколько опасны. Движок пока не подводит, мчит меня вперед, толкает с бешеной скоростью, не жалуется на резких поворотах. Но надолго ли хватит его и меня?
Покинутые супермаркеты, разворованные рынки, торговые ряды и автосервисы – все сливается в сплошное серое полотно. Все новые и новые пули высекают искры совсем рядом, в опасной близости, рикошетят от фонарного столба, который я только что объезжал. Хорошо, что я постоянно маневрирую, да и Сыч в движении и вряд ли способен стрелять точно. Но шальная пуля может и зацепить, угодить в неприкрытую спину и оборвать мою жизнь вместе с этой сумасшедшей гонкой. Или попасть в байк, а это равносильно попаданию в меня.
Хорошо натренированные рефлексы надежнее, чем удача, это я давно уяснил, но и без везения сейчас не обойтись. Может, я подзадержался на этом свете, и настала пора платить по счетам?
Шина грузовика вырастает на пути незаметно, когда я огибаю очередную застывшую машину. Приходится резко тормозить и уводить байк в сторону, хоть и не без труда, но я все-таки удерживаюсь в седле, хотя драгоценные секунды потеряны. Пушистик моментально настигает меня, я слышу злобные выкрики Сыча, подавшегося вперед в своем чудном транспортном средстве.
Оглядываюсь через плечо, и в этот момент рыжий зверь пригибает голову к земле и бодает меня твердокаменным лбом под заднее колесо байка.
Падают в этой жизни все, просто потом кто-то встает, а кто-то уже не может. Всего два колеса отделяют байкера от неба.
Мой байк заносит, он отрывается от земли и врезается в стоящую поодаль маршрутку. Я едва успеваю убрать ногу, иначе перелома бы не избежать. Но все равно больно шлепаюсь на асфальт рядом с рухнувшим стальным конем. Моя гонка подошла к концу. В двух метрах встает на дыбы Пушистик. Сыч, как может, сдерживает его, орет «Назад!», но мутант, разгоряченный долгим преследованием, впервые не слушает приказов хозяина. Мутант делает рывок, его огромная лапа приземляется на мокрый асфальт там, где я был мгновение назад. Едва успеваю откатиться в сторону. Рыжий зверь недовольно ревет, клацает зубами. Он еще не остыл от этой сумасшедшей погони, и его злобе надо найти выход. И все же очередной окрик Сыча над самым ухом побеждает жажду крови. Пушистик застывает на месте, низко рыча и пожирая меня налитыми кровью глазами. Я не обольщаюсь, зная: шевельни Сыч пальцем, и его питомец порвет меня на части.
Глава клана Теней спрыгивает со своей колесницы и медленно идет ко мне. Не отводя взора от Пушистика, пытаюсь нащупать за поясом «макаров».
– Не это ищешь? – рейдер ногой пододвигает ближе к себе пистолет, валяющийся на асфальте. Значит, вылетел при падении. Зрачок дульного среза укороченного «калаша» Сыча, который тот держит одной рукой, заглядывает прямо мне в глаза. – Привет, мой дорогой! Давно не виделись!
– Пошел ты!
