поджала губы. Глубоко вздохнула и через силу продолжила: – Месси Улеана рассказала мне, кем я являюсь на самом деле, в тот день, когда я уронила первую кровь. По ее словам, я стала девушкой, то есть теперь должна отплатить ей за доброту и спасение. Через неделю после этого она познакомила меня с тем, кто купил у нее мою девственность.
Я приложила пальцы ко рту, сдерживая гневное ругательство, так и рвущееся с моих губ. Сколько же ей тогда было? Двенадцать, тринадцать? Какая мерзость!
– Нет, он был очень хорошим и добрым, – заметив мою реакцию, поторопилась добавить Фиона. – И ждал целых три года. Мне было шестнадцать, когда он сделал меня женщиной. Честное слово, за это время я влюбилась в него. Думала, что он заберет меня от месси Улеаны и мы будем счастливы вместе. Так и было… где-то месяц или два. Затем однажды в своей спальне я обнаружила его приятеля, который, нагло ухмыляясь, сказал, что Ричард проиграл меня в карты. – Фиона сделала паузу и добавила себе под нос, ни к кому, в сущности, не обращаясь: – Стоит заметить, Ричард постоянно проигрывал, а платить по его долгам приходилось мне. Частенько должники заявлялись по двое-трое. В этом случае Ричарду нравилось наблюдать за тем, что и как они делали со мной… А потом он и вовсе вернул меня домой, заявив, что я ему надоела. Через неделю месси Улеана подыскала мне нового поклонника. Потом еще и еще одного.
– Но почему ты не отказалась? – спросила я. – Почему не сбежала и не заявила властям? Это же незаконно!
– Конечно, я пыталась взбунтоваться. – Фиона пожала плечами: – Но после первого же раза, когда я заявила месси Улеане, что больше не буду выполнять ее приказы, мне приснился сон… Точнее, самый настоящий кошмар. Я лежала в своей кровати и точно знала, что все происходит на самом деле. А надо мной склонилось… нечто. У него не было лица. Я не могла разглядеть его фигуры. Какое-то плотное марево, от которого исходила угроза. Чем дольше он стоял и молча вглядывался в меня, тем страшнее мне становилось. Я лежала, опасаясь даже вздохнуть лишний раз. Я думала, что пришла моя смерть. Одно мое движение – и демон набросится на меня, разорвет горло, а потом утащит мою душу к престолу своего господина, где я буду обречена мучиться вечность за то, что осмелилась преступить законы своего рода. А потом… – На этом месте исповеди голос отказал служить Фионе, сорвавшись на долгий протяжный стон. Она откашлялась и сухо завершила: – Я моргнула. Глаза жгло огнем – так долго я смотрела на охотника. Но после этого он исчез. И я поняла, что мне дарован еще один шанс, однако за повторное непослушание меня жестоко накажут.
– Бред какой-то! – убежденно проговорила я. Перевела взгляд на Лоренса и потребовала: – Ну скажи, что это ей привиделось! Бог-демон не мог никого послать за ней. Да какое ему вообще дело до того, что творится в среднем мире? Пусть сидит в своем нижнем и не высовывается!
Правда, почти сразу я испуганно прикусила слишком острый язычок. Нет, меня не поразила молния за богохульство и никакой демон не явился наказать меня. Но свет магических пластин словно стал тусклее, а по комнате пробежал ледяной сквозняк, заставивший меня поежиться.
Впрочем, это наваждение продлилось всего мгновение.
– Аккуратнее в высказываниях, – посоветовал Лоренс, обеспокоенно оглянувшись по сторонам. По всей видимости, он почувствовал то же самое, поскольку передернул плечами и с тревогой посмотрел на пластины, вновь горевшие ровно и ярко.
– Вот видите, – с грустной улыбкой проговорила Фиона, от взгляда которой не укрылась эта крохотная сценка. – В богов можно не верить. Главное, что они верят в нас.
– Но ведь должен быть выход! – Я возмущенно всплеснула руками и принялась широкими шагами мерить комнату. – Обязан быть! Неужели этой сволочи все сойдет с рук? Гибель слуги, то, что она требует от тебя… Омерзительно!
– Она может отказаться от своих прав на мою жизнь. – Фиона покачала головой: – И тогда я получу свободу. Но это позволение нельзя выбить силой или под пыткой. Как понимаете, звучит невероятно.
В комнате после заключительной фразы девушки воцарилось мрачное напряженное молчание. Я остановилась и умоляюще воззрилась на Лоренса. Неужели он не придумает выхода из этой безвыходной, в общем-то, ситуации? Он обязан! Все-таки маг, к тому же королевский дознаватель…
– Не смотри на меня так! – взмолился Лоренс и тяжело вздохнул: – Мне самому все это неприятно. Но что я могу поделать? Насколько я понимаю, Фиона вольна уйти от месси Улеаны. В самом деле, не на привязи ведь она ее держит и не избивает, заставляя выполнять свои приказы. Основная загвоздка – в так называемом демоне, который потом покарает ее за непослушание. А в демоноборчестве я не силен, увы.
– Неужели мы так все это оставим? – тоскливо спросила я и сама шмыгнула носом.
– Я постараюсь что-нибудь придумать, – после долгой томительной паузы заверил меня Лоренс. – Но такие вещи не делаются сразу. Необходимо подумать, проконсультироваться кое с кем…
– То есть сейчас Фиона все-таки вернется к своей так называемой матери?! – гневно перебила его я и в порыве чувств топнула ногой: – Но как же так, Лоренс? Мы живем в свободной стране, а оказывается, прямо под нашим носом такая мерзость творится!
А в следующее мгновение я очутилась в его объятиях. Он преодолел разделяющее нас расстояние так быстро, что я просто не заметила этого.
Лоренс мягко приподнял мне подбородок, заставив посмотреть в глаза, затем провел тыльной стороной ладони по щеке, убрав растрепавшиеся волосы назад.
– Я что-нибудь придумаю, – повторил он. – Обязательно. Главное, чтобы месси Улеана не заподозрила, что мы в курсе.
– Я буду молчать, – заверила нас Фиона. Криво ухмыльнулась, добавив: – Я обязана выполнять все желания месси, но не обязана говорить ей только
