И тут же откинул похабные мысли. Тридцатилетний спецназовец и шестнадцатилетняя девочка – что может быть несуразнее? Не говоря уже о том, что отчасти вина за гибель её отца лежит и на нём.
«Эх, Баюн, Баюн. Куда же ты полез? – думал Хром. – Мать, скорее всего, не рассказала дочке, что с ним случилось. Кому приятно будет узнать, что твой отец не герой, а погиб по-глупому из-за лишнего центнера мяса? Тем более я не должен с ней видеться. Разве что проконтролировать, как её семье помощь оказывают. Ну не только её, но и всем семьям штрафников».
Александр чувствовал вину, что упустил из виду этот момент. Уже не вспомнить, когда под приказом ставил подпись. Может, Афанасий Никитич врёт, что давал его читать? Что он поднимать этот вопрос не хотел – понятно, но вдруг он всё обстряпал и вовсе без ведома коменданта. Нет, бред, всё равно бы это на поверхность вылезло. И тут дело такое: либо ты доверяешь своему заму, либо ищи другого. Замены Афанасию Никитичу у Хрома не было.
– Скучаешь? – спросил Ахромеев у Гусара.
Молодой разведчик явно не шибко радовался прогулке. Он, в отличие от простых горожан, природы Мира насмотрелся вдосталь.
– Да. Не понимаю, что мы тут делаем.
– Бдим, чтобы не накосячили. Заодно и народ пусть на нас посмотрит, а то думают, наверное, мы сутками в каптёрках спим и тушёнку жрём.
– Я бы сутки поспать не отказался… О, какие люди!
К Хрому и Гусару направлялся сам Борисов. Выглядел он как всегда так, будто только от личного кутюрье вышел.
– Товарищ комендант и господин Самохин, приветствую вас.
– Зовите меня просто Гусар, – сказал Коля.
– Как скажете, но у меня дело к Александру Михайловичу. Что же вы решили?
– Ах да, вы про ваш Профсоюз. Почти всё готово, осталось мелочи утрясти с Афанасием Никитичем. Мне как раз сегодня должны принести список, какие области вашей деятельности согласуются с церковью.
– При всём уважении, Александр Михайлович, я не хочу ни на кого навешивать ярлыков, но мнение весьма ортодоксальной структуры…
– Я чётко сказал: никаких жертвоприношений, чёрной магии и прочей хрени в Городе не будет.
– При чём здесь жертвоприношения? Мы стоим исключительно за научный метод познания. Вот вы, молодой человек, – Борисов обратился к Гусару, весьма заинтересовавшемуся.
– Оставьте свою агитацию, – несколько устало бросил Хром, маг тут же замолчал, уловив негативные интонации. – Вы, кстати, тоже подолбить ломом сюда пришли? Или так, из любопытства, посмотреть как серая биомасса использует примитивные орудия труда?
Хром любил иногда в разговоре вставить остроумный оборот, чем иногда ставил в тупик всяких штабных, слишком много возомнивших о себе. Но это ладно, зато, когда Каскадёр выдавал заумные сентенции, штабные впадали в ступор. Трудно представить, что Каскадёр с внешностью бесчувственного туповатого отморозка, одержимого жаждой убийств, соображает ничуть не хуже своего командира. – Я человек, Александр Михайлович, такой же, как и все остальные, – несколько с вызовом ответил Борисов.
– И тем не менее вы боитесь, что другие обычные люди начнут убивать вас, тоже обычных людей, – усмехнулся Хром.
– Мы всего лишь хотим создать систему изучения и обучения…
– Я знаю, что вы хотите, и поддерживаю вас в этом. Если бы я был против, то не давал разрешения на создание Профсоюза магов. Но вы не ответили: зачем вы здесь?
– Мы с коллегами анализируем почвы и ещё тестируем связь.
– Ну вот и работайте дальше. О своих решениях я вам сообщу.
Борисов вежливо попрощался и ушёл.
– А я уж надеялся на веселуху, – грустно сказал Гусар.
– Ничего, вот завтра во второй рейд в Развалины с Каскадёром пойдёшь, там будет весело.
– Да скукота и там тоже, теперь даже нечисть понимает, что с людьми лучше не связываться. Осталось нелюдей отвадить, и всё.
Хром ничего не ответил на последнюю фразу. А через час у него действительно была назначена встреча с представителем архиепископа Города.
– Пойдём, что ли, Коля, здесь мы достаточно насмотрелись. У меня и впрямь ещё дела есть. Скрипач тут за всем присмотрит. Он, кстати, на архитектора учился. Знаешь?
– Да ладно! Первый раз слышу… А почему тогда Скрипач?
– А это ты у него спроси.
Уже у самых восточных ворот Хрома окликнули – не привычным «товарищ комендант», а:
– Александр Михайлович!
Хром обернулся. Увидел среди шустро работавших ломиками бабёнок лет за сорок молодую девушку… Таню. Лицо раскраснелось, из-под шапки на лоб свисала потная чёлка, но улыбка так и светилась. Как-то даже не осознавая, Хром ответил на приветствие взмахом руки. Женщины сразу же помахали в ответ, но Таня-то знала, кому на самом деле адресован жест.
