«Вот дурак», – подумал про себя Хром, заходя в ворота.
У Администрации они с Гусаром всё-таки разделились. Коля Самохин пошёл к Каскадёру, готовиться к рейду в Северные Развалины, а вот Хрому предстояла менее интересная бумажная работа и подготовка плана операции против нелюдей.
За ней и застал его представитель церкви. Хорошо знакомый Михаил Игнатьевич, уже не в «боевой» рясе и без бронежилета, зашёл в кабинет.
– А, добрый день, – поздоровался Хром. – Проходите, чаю будете?
– Нет, – отказался священник.
– А я вот кофеем спасаюсь, готовлю операции.
– Воюете, убиваете, – в голосе Михаила Игнатьевича прозвучало неприкрытое неодобрение.
– Ведём войну, на которую, кстати, нас благословил ваш руководитель.
– Непосредственный начальник, – поправил священник. – Как вы знаете, собственно мой руководитель находится несколько в иной области.
Но дальше развивать тему не стал. Что нравилось Александру в воцерквлённых людях, так это то, что они, как никто, понимали смысл иерархии.
– Вот, принёс вам, что просили. Список наук, по которым любое изучение должно быть запрещено, – Михаил Игнатьевич извлёк из обычного портфеля несколько машинописных страниц.
Александр бегло пробежал их глазами:
– Танатология… некромантия… экзомления, ух, ё-моё, – пробормотал Хром. – Скажите, Михаил Игнатьевич, вот всё это… действительно есть? Вы в этом разбираетесь, одно от другого можете отличить? Или это просто набор букв?
– С Божьей помощью разберёмся. И с вашей, конечно, если вы не будете допускать, чтобы от нас скрывали истинное положение дел.
– Ну да. Кстати, с идеей, чтобы колдовать было разрешено только внутри Профсоюза, вы с Борисовым полностью солидарны.
– Конечно, если на Земле какая-то ведьма могла приворожить или ещё какую пакость сделать, подумайте, что она может сотворить здесь. Пусть лучше уж всё подконтрольно будет, чтоб в случае чего можно было и к ответственности призвать.
– Но вам идея с легализацией магии всё равно пришлась не по вкусу, как я погляжу?
– Да, не по вкусу. Но я принимаю это как вынужденную меру в нашей ситуации. И всё равно: человека может испортить власть, деньги, а уж такое… Не зря сии занятия считаются делом богопротивным. Искушения всё это. Само по себе оно не так опасно, но если разожжёт в человеке
Священник говорил так, что Хром аж заслушался, но потом собрался и парировал в ответ. Ему и самому не слишком нравились маги, которые получили свои возможности просто так, на халяву. А вот умение, которое можно развить каждому, кто будет достаточно упорен – то, о чём говорил Сэнсэй, – вот это совсем другое.
– И всё-таки я не согласен с вами, что магия – это обязательно зло. Вот если у человека есть дар, природные способности… Допустим, мышцы очень выносливые, он марафоны легко может бегать. Так что, ему теперь сидеть на месте и не двигаться? Так и с магией. Ведь у каждого человека, даже на Большой Земле, эти способности проявляются. Вот если бы взять да по уму начать их тренировать – каких успехов можно добиться! Не болеть, обладать огромной физической силой, такой, что камни можно будет крошить голыми руками, жить практически вечно…
– А зачем? – спросил Михаил Игнатьевич.
– Что зачем? – не понял Хром.
– Жить вечно, крошить камни и так далее?
– Как, вы не понимаете, зачем жить вечно?
– Не понимаю.
– Михаил Игнатьевич, – Хром подсел поближе к священнику. – Выражаясь прямо, вы что – надо мной шутите?
– Ни в коем случае. Я правда не понимаю. Бог дал человеку великий дар: после своей земной жизни он сможет прикоснуться к Нему, обрести жизнь вечную. В любви. Потому что Бог есть любовь. Променять свою вечную жизнь в любви ради возможности крушить камни? Не понимаю.
Хром замер. Его привычное мировоззрение задрожало, как воздух в жару над асфальтом.
– Погодите-ка, – спросил он через минуту, – а зачем тогда мы здесь? Рождаемся, живём, любим – для чего?
– Наверное, для того, чтобы рождаться, жить, любить.
Хром хмыкнул.
– Моему другу Сэнсэю очень понравится ваш взгляд на жизнь. Он у него тоже, знаете ли, специфический.
– Мой взгляд не специфический, а христианский, только, увы, не многие его понимают.
– Может, со временем всё изменится. Спасибо, Михаил Игнатьевич, постараюсь учесть ваши советы. Ну и следить, чтобы в Профсоюзе магов всё было
