– Что ж, сударь, с дьяволом так с дьяволом. Однако продолжим торг. Вам, что бы там ни было, нужны пятьдесят тысяч экю и особняк в Провансе. Полагаю родство с графской семьей старинного рода, с истинными дворянами шпаги тоже не только потешит ваше самолюбие, но и откроет двери в высшее общество самого могущественного государства в мире – Франции. Поэтому все просто: умрет Этьен, умру и я. Наложу на себя руки. Да, я возьму на душу смертный грех, не сомневайтесь. За мертвую невесту приданого не дадут.
– Не посмеешь.
– Еще как посмею.
Лекарь опешил, мерзкая ухмылка сошла с его лица. Я напряженно выжидала ответа, слушая, как бьет по вискам кровь. Пауза затянулась.
Наконец мсьё Годфруа сказал:
– Если согласишься на скорую свадьбу, скажем, через неделю, будь по-твоему. А спасти жизнь щенка можно – достаточно устроить побег по дороге к месту казни. Итак, по рукам?
Не в состоянии выдавить: «Я согласна», я только кивнула. Чернокнижник удовлетворенно улыбнулся и щелкнул пальцами. Графиня встрепенулась и повернулась к нам:
– Ах, прошу меня простить! Задумалась. Так позволь, Абели, представить тебе милейшего барона де Годфруа…
Глава 36
– И вы дали согласие?! – вскрикнул Огюстен, потревожив восковую тишину собора.
Мы сидели на одной из боковых скамеек. На стене напротив застыла в молитвенной позе статуя Девы Марии со сложенными у груди руками. Она смотрела на меня сверху вниз с немым укором.
– Да, – я потупилась, мне было стыдно. – Простите, Огюстен, я упала в ваших глазах… Но если ничто иное нам не удастся, я пойду на этот шаг.
– Вы не сделаете этого, – глаза Огюстен разгорелись. – Я вам не позволю. Это слишком большая жертва!
– А что бы вы сделали на моем месте? – грустно улыбнулась я. – Прошло четыре дня, а мы не сдвинулись ни на пус. Даже мое прошение о свидании в Консьержери до сих пор рассматривают. Вежливо отказывают каждый день. Зато теперь в связи с подготовкой к так называемой свадьбе мне позволено свободно выходить из особняка. Я даже утаила некоторую сумму из денег, что мне выдали на покупки.
Огромные кулаки Огюстена сжались:
– Я убью колдуна! Такие подлецы не должны топтать землю!
Я тронула великана за руку. Дождавшись, пока мимо нас проковыляет костлявая старуха, укутанная с ног до головы во все черное – в кружевной мантилье с густой вуалью на лице, я сказала:
– Увы, смерть лекаря Этьену не поможет. А это единственное, что важно. – Я заглянула встревоженному Огюстену в глаза: – Но все равно спасибо, дорогой Огюстен. Спасибо, что вы есть, что переживаете за меня! Сейчас для меня нет человека роднее. Рядом с вами я оживаю. Все остальное время я будто участвую в безумной мистерии в черных тонах. Знали бы вы, как тяжело терпеть визиты проклятого чернокнижника, слушать галантные беседы с графиней и терпеть все его экивоки. Когда он берет меня за руку, мне хочется кричать. – Я горько усмехнулась: – Какая глупая ирония судьбы – я одновременно невеста двух Годфруа. Хотя, возможно, женой ни одному из них не стану…
– Что вы надумали, Абели? – нахмурился Огюстен.
– Можете считать меня клятвопреступницей, хотя мне бы не хотелось, чтобы вы меня осуждали… Но я сбегу из-под венца с бароном, едва удастся освободить Этьена. Я уже решила. Мне не нужно ни приданое, ни титул. Если же Этьен… не выживет, я все равно не достанусь старому негодяю. Справедливости ради.
– Абели, но ведь вы не… – взволнованно заговорил Огюстен.
– Да простит меня Иисус Христос, колдун не получит меня. Живой уж точно.
– Нет! Позвольте мне увезти вас, Абели! – великан прижал мои ладони к своей груди. – Я сберегу вас. Спрячу на самом краю света!
– Ах, Огюстен, – вздохнула я. – Если честно, я уже начала терять надежду.
Старуха в мантилье обернулась на нас и покачала головой, закрывая рукой в перчатке нижнюю часть лица. Я прижала палец к губам:
– Мы мешаем.
Но Огюстен был так возбужден, что едва понизив голос, снова почти кричал:
– Не стоит, милая моя Абели! Надежда еще есть! Я именно для того вызвал вас, чтобы сообщить: я разыскал Себастьена и договорился о встрече с прево Корбэ. Он ждет нас завтра в десять часов утра в своей конторе.
Я подскочила от радости и жарко зашептала:
