Огюстен сглотнул и спросил: – Где я?
– В горах Савойи, – прошептала я и без сил опустилась на траву.
Голова моя гудела, будто послужила кому-то наковальней, и звон от ударов молота еще двоился в ушах. Спину словно высекли плетями. Под правой грудью пекло и щипало от чужого ножевого ранения, а живот, будто прилип раскаленной плотью к жесткой, как наждак, рубахе. По сравнению с этим ощущения от ссадины, что растер Огюстену ошейник, были сущим пустяком.
Сам Марешаль, свежий, без единой царапины, с потрясенным видом рассматривал свою одежду, точнее оставшиеся от нее грязные лохмотья. Потом с ужасом приподнял тянущуюся от шеи цепь, которая, звякнув, проскрежетала по круглому булыжнику.
– Что происходит? – пробормотал он. – Откуда цепь? Кто эти люди? Как я тут очутился, мадемуазель Абели?
– Она заколдовала тебя, купец, – ответил Этьен. – Ведьма она.
– Как это?
– Видишь вон тех со стеклянными глазами? – Этьен ткнул кинжалом в сторону помощников мадам Тэйра. – Вот ты такой же был минуту назад.
– Я?! – Огюстен выпрямился, словно его стеганули сзади.
– Ну, не я же, – сплюнул Этьен и нагло ухмыльнулся.
Огюстен подскочил, сжал кулаки и обернулся ко мне:
– Я требую объяснений, мадемуазель! Извольте! Похоже, я стал участником какого-то злобного фарса. Объяснитесь немедленно!
– Он говорит правду. Вы здесь по моей вине, – еле слышно проговорила я, отчаянно пытаясь не терять сознание. – Простите.
– Святой Бонифаций, как такое возможно? Вы, в самом деле, ведьма?!
– Не вопи на нее, – оттолкнул его Этьен и склонился надо мной: – Эй, ты тут не помирать собралась? – он затряс мое плечо, а я не могла от слабости даже рта раскрыть. – Эй, Абели! Эй, поросенок, постой! Мы так не договаривались…
И я выпала в темноту.
Очнулась я от слов мадам Тэйра:
– Возвращаться тебе, парень, никак нельзя. Опять на цепь посадят. Королевским же псам не объяснишь, что ты тут ни при чем, что не по своей воле покалечил гвардейцев и подпортил фасад замка.
Я приподняла голову и обнаружила, что лежу на какой-то подстилке, заботливо накрытая плащом. Вокруг разлилась синяя ночь, на небе сияли близкие, громадные звезды, а рядом потрескивал костер. Пламя, играющее над хворостом, освещало чрезвычайно расстроенного Огюстена и старушку в ветхом карминовом платье. Возле великана та казалась совсем игрушечной. Не знаю, откуда взялась для Огюстена одежда, но теперь он уже не выглядел, как оборванец, скорее – как один из головорезов мадам – в кожаном жилете, тесных штанах и сапогах. При виде рельефных рук, едва прикрытых холщовым плащом, и мощного торса в прорезях жилета у меня снова возникли мысли о римском гладиаторе, но вот лицо, опечаленное и доброе, обрамленное светлыми кудрями, никак не подходило к образу воина.
Я осмотрелась. Чуть поодаль расположились помощники прабабки, Этьена нигде не было видно. «Может, лучше, чтобы он ушел совсем», – подумалось мне. Я собралась с силами и подошла к Огюстену.
– Мсьё Марешаль.
Он поднял глаза. В них читался такой укор, что прохладный ночной воздух показался морозным. Я поежилась.
– Ах, пришла в себя, моя крошка, садись, погрейся! – засуетилась мадам Тэйра.
– Спасибо, сейчас, – кивнула я ей и сказала, глядя в глаза несчастному помощнику купца: – Мсьё Марешаль, я прошу у вас прощения за все невзгоды и неприятности, что вам принесла.
Огюстен встал, проявив вежливость, и мой взгляд уткнулся в его широченную грудину. Я задрала голову, чтобы видеть его глаза.
– Мадемуазель… – начал он, но я остановила его, подняв ладонь.
– Позвольте, я договорю. Это сложно, – я переступила с ноги на ногу и продолжила, глядя вверх: – Поверьте, я привязала вас не со зла, а лишь от неумения пользоваться внезапно проснувшимися во мне силами. Меня они тоже пугают, и я хотела бы оставаться обычной девушкой, но это не в моей власти. Конечно, это не извиняет меня, но, Бог свидетель, я молилась всем святым, чтобы помогли снять чары и сохранить вам жизнь. Простите меня, мсьё!
Лицо Огюстена немного смягчилось. Слава Деве Марии! Он мне верил.
– Все это пока выше моего понимания, мадемуазель, – мрачно признался великан. – Я даже не могу толком понять, что именно вы сделали, хотя мадам Тэйра уже кое-что объяснила.
– Да, но наверняка она не сказала вам, что все-таки нашелся выход, – я решительно протянула ему нож, который достался мне от Этьена. – Если вы пустите мне кровь, вы свободны.
Старушка недовольно покачала головой.
