Крест проклятых

— Невкусно? Вам не нравится?

— Нет, нет, очень вкусно, — запротестовал Джоэль и принялся за жаркое, пытаясь изобразить аппетит. Он чувствовал на себе пристальные взгляды дочери и отца, наблюдавших, как он ест. Собака негромко рычала, не решаясь покинуть безопасное место.

Старик громко фыркнул. Потом откинулся на спинку стула, извлек из ножен длинный охотничий нож и принялся рассеянно вычищать грязь из-под ногтей кончиком восьмидюймового лезвия. Космина что-то сердито сказала ему по-румынски. Старик не отреагировал.

— Пойду поищу для вас одежду, — сказала женщина Джоэлю и вышла.

Соломон заставлял себя есть. В комнате было тихо, слышалось лишь тиканье старых часов на стене и тихое рычание собаки. Старик по-прежнему не обращал внимания на гостя. Закончив с ногтями, он принялся лезвием счищать грязь с пальцев. Джоэль ел, изредка косясь на хозяина — он даже почувствовал себя почти нормальным по сравнению с этим старым, безумным разбойником. Потом краем глаза заметил, что старик прижал лезвие ножа к подушечке большого пальца. Достаточно сильно, чтобы порезаться. На стол упала большая капля крови. Затем еще одна. Старик посмотрел на свой палец, потом перевел взгляд на Джоэля.

Тот не почувствовал, как вилка выпала из его пальцев и стукнулась о тарелку. Он словно впал в транс и, словно загипнотизированный, приоткрыв рот, смотрел на кровь, сочащуюся из пальца старика.

Внутри его разгорелась яростная борьба.

Нет. Это отвратительно. Омерзительно. Тошнотворно.

Ни капельки. Он ощущал запах крови. Ее вкус. Чувствовал, как она стекает по его горлу, густая, теплая и сытная. Такого глубокого и страстного желания Джоэль не испытывал никогда в жизни, и оно грозило смести любые барьеры.

И вдруг пугающая и желанная кровь исчезла из виду — так же внезапно, как и появилась. Старик извлек из кармана грязный носовой платок и замотал им палец. Джоэль очнулся и дрожащей рукой поднял вилку. Он задыхался.

Все это время старик не отрывал от него глаз. В них что-то блеснуло, но Соломон не разобрал, что именно.

— Я нашла вам одежду. — На лестнице появилась Космина. — Можете переодеться. — Джоэль обрадовался возможности сбежать из кухни. Он поднялся по скрипучим деревянным ступеням на лестничную площадку, где его ждала женщина, прислонившись к массивной стойке перил, украшенной резьбой с изображением луны и звезд. — Комната моего сына, — сказала она, указывая на открытую дверь.

Джоэль заглянул в крохотную спальню без окон. В одном углу стояла грубая раковина с полотенцем на перекладине и зеркалом для бритья. Космина показала одежду, разложенную на узкой кровати: джинсовая рубашка, толстый шерстяной пуловер, джинсы с начесом и пара теплых носков, которые подошли бы альпинистам. Джоэль поблагодарил ее и попытался всучить деньги. Женщина решительно покачала головой и вышла. Дверь закрылась, и послышались шаги на лестнице.

Джоэль поспешно сорвал с себя грязные лохмотья. Посмотрел на себя в зеркало и обнаружил, что все следы ран исчезли. Интересно, это ему кажется или мышцы торса стали объемнее и рельефнее, чем когда-либо? Плеснув водой на грудь, плечи и руки, Соломон смотрел, как грязь и кровь утекают в раковину.

Вытершись насухо, он услышал, как внизу старик что-то взволнованно говорит дочери. Старый ублюдок не любит чужих в доме. Отлично. Он это и не скрывает. Но Джоэль и не собирался здесь задерживаться. Может, кто-то в деревенском баре подскажет ему, где можно купить недорогую машину — лучше полноприводную, если дороги плохие. Затем он выберется из этого места, и уже ничто не заставит его вернуться сюда.

Джоэл надел носки и джинсы. Рубашка оказалась немного великовата, но свободная одежда лучше, чем тесная. Он уже застегнул половину пуговиц, когда услышал на лестнице тяжелые шаги. Рядом с его дверью скрипнули половицы.

Соломон вытянул шею, прислушиваясь, и уловил шепот и какую-то возню. Щелчок замка, потом торопливо удаляющиеся шаги. Звук распахивающейся входной двери. Шум и голоса на улице.

Джоэль подергал дверную ручку. Заперто. Крики снаружи стали громче, и к ним присоединялись все новые голоса. Послышался женский плач.

Через несколько секунд неподвижный ночной воздух взорвал первый удар колокола деревенской церкви. Затем еще и еще один, словно трое сильных мужчин что есть мочи дергали за веревку. Ближе к дому грохнул ружейный выстрел, потом второй, третий. Гул голосов становился все громче, все ближе. Похоже, половина деревни высыпала из своих домов. Они были напуганы и чертовски злы.

Теперь Джоэль разобрал, что выкрикивали жители деревни.

— Moroi! Moroi! Varcolac!

Он знал, что означают эти слова. Они были записаны в забытом и полуистлевшем дневнике человека, который пожертвовал своей жизнью, выдержал насмешки и презрение семьи, чтобы сражаться с существами, которые он ненавидел всей душой. Безумный Ник Соломон. Дед Джоэля.

А слова эти были извлечены из самых темных уголков румынского фольклора. Они означали «вампир».