Мне так хорошо было с ним, так легко и свободно. Может быть, он и злой белый волк… с кем-то еще, но ощущать себя принадлежащей ему волчицей было верхом блаженства. Его мне не с кем было сравнивать, независимо от того, кто был в прошлом. Так естественно и желанно получалось только с Андреем. Я пропала!
Белый сумел преодолеть все мое смущение и избавил от страха разочаровать его – банально возбудив так, что кроме желания наконец-то почувствовать его в себе я не способна была еще на какие-то мысли. Он потерся лицом о низ моего живота и потянулся дальше. Поддавшись его давлению, расставила ноги шире, позволяя ему попробовать себя. И вот тут, стоило его языку окунуться в мою жаркую влагу, проявился его зверь! Утробное торжествующее рычание донеслось из самых глубин, напоминая мне о том, что сейчас знакомятся не только со мной, но и с моей бурой… И познают не только аромат и вкус моего желания, но и ее, такой особенный сейчас, завлекательный привкус.
«Оп-па! – сообразила я, не имея, однако, ни сил, ни желания что-то менять. – Волчара до моей бурой таки добрался. Пусть и таким путем, но распробовал ее, заполучив самую естественную и одновременно труднодоступную животную метку».
Теперь волк всюду узнает свою самку, распознает в огромной массе посторонних ароматов, найдет и догонит…
Мысли и тревоги, вспыхнув, так же и пропали, смытые волной удовлетворенной дрожи, которую во мне вызывали движения его языка. Ноги ослабели, вынудив тяжело опереться на плечи Андрея. И я снова не сдержала довольный стон!
Добровольский, вскинув голову, поймал выражение моего лица и улыбнулся, блеснув белым оскалом. Подхватив меня под коленки, обрушил на кровать, сразу разведя мои ноги в стороны, и, пробираясь выше, прошипел:
– Вот Красная Шапочка и попалась!
Не дав мне времени отойти от только что испытанного удовольствия, лег сверху и… решительно и неумолимо вошел в меня, наконец-то дав мне то, чего так отчаянно желалось, – себя. Пусть ненадолго, но сейчас Андрей был только моим, а я – его.
В любви белый оставался верен себе. Напорист и решительно настроен идти до конца. Я просто блаженствовала, реагируя на каждый его толчок непроизвольно вздымающимися навстречу бедрами. Наши тела упивались восторгом этой близости, подчиняясь только обоюдному желанию. Андрей двигался все сильнее и сильнее, заставляя меня уже всхлипывать и молить о невозможном. О полном слиянии!
И тут в голове мелькнуло: «Болезнь!»
Не представляю, как нашла в себе силы выкрикнуть: «Защита!» – но, видимо, где-то на задворках сознания плотно укоренилась мысль о собственной «заразности».
Белый дернулся и, застыв глубоко во мне, зашипел с глухим рычанием. Как-то яростно, протестуя и негодуя. Или это его волк? Соображала я уже плохо, жаждая лишь продолжения этого извечного движения жизни. И даже мгновение, на которое он покинул меня, воспринялось как невыносимая потеря, как нечто неправильное.
Но оборотень и сам стремился воссоединить наши тела. И вновь вернуться в тот безумный ритм движения, что мы поддерживали, с каждым толчком приближая друг друга к бездне. И в самый последний миг резко потянулся ко мне губами, накрывая мой рот поцелуем победителя, ловя крик восторга, даря мне стон побежденного.
Мы стали близки, и каждый из нас воспринял это с неожиданным облегчением, словно именно этого давно желал. Я чувствовала именно так.
– Леночка, – Андрей впервые назвал меня так… нежно, скатываясь набок и стараясь унять дыхание.
– М-м-м? – жмурясь от невыразимого счастья просто быть сейчас в его объятиях, сонно пробормотала я. Действительно устала и действительно не жалела ни об одном мгновении последнего часа. И чувствовала, что не пожалею никогда.
– Отдохнем и продолжим, – со смешком проинформировал Добровольский, теснее прижимая меня к себе.
Разбудил меня звонок телефона. Но, оттягивая до последнего миг окончательного пробуждения, продолжала в полудреме валяться с закрытыми глазами, одновременно прислушиваясь к отрывистым и односложным ответам лежащего рядом Андрея и вспоминая прошедшую ночь.
Мне все очень понравилось! Сожалений и сомнений не было. Даже с учетом отсутствия перспективы у наших отношений, вернее теперь у любых моих отношений. Тем более с оборотнем. И особенно с будущим главой клана белых. Мне даже повезло, наверное, узнать о том, как это все происходит по-волчьи, из такого «компетентного источника». Так что Андрею я была благодарна, зная, что воспоминания о сегодняшней ночи останутся со мной навсегда. А дальше… Как пойдет. Белому я точно не враг, и даже если бы необходимо было им стать… уже не смогла бы перешагнуть через себя и предать настолько небезразличного мне мужчину. Скорее, предпочла бы пожертвовать собой, поступиться своими интересами. Просто лучше его узнала, в чем-то поняла, с чем-то смирилась и, что главное, полюбила.
Наверное, это было предопределено с самого начала. Если признаваться себе, то с того самого мгновения, как увидела его возле дверей гостиницы, я была сражена и покорена им. Сначала внешней статью и силой зверя, а потом, в процессе совместного проживания и более тесного общения, и его личностными качествами. Наверное, именно такой мужчина виделся в девичьих мечтах Елене Фирсановой, и именно такого сильного волка искала моя бурая. Но… не судьба. Наследственность моя, что называется, «подкачала».
Привычка рассчитывать только на себя и тут пригодилась. Я не питала иллюзий, я приняла эту действительность, решив быть благодарной ей хотя бы за крохи счастья. И сохранить это знание глубоко в сердце, укрытое от всех, и в первую очередь от Добровольского. Стать обузой не хотелось. А других
