речи не шло о возможности конкурировать со здоровыми и молодыми.
– И мой отец… – Елена непроизвольно качала головой, отказываясь верить в то, что услышала.
– Скорее всего, был болен. И это означает, что его нет в живых, – раз уж начал, теперь обязан был объяснить и это. Сухо и без эмоций.
– Я почему-то надеялась, что он у медведей, – это прозвучало как крик души. – Зачем тогда спешить к ним?
Вот и меня последнее смущало. Уж очень очевидной была причастность медведей к сложившемуся положению вещей. Не удивился бы, если бы и рыси, и бурые, сами того не подозревая, действовали под их руководством.
– Там… безопаснее, – выдержав небольшую паузу, в итоге озвучил я общепринятый тезис. – И информация наверняка есть какая-то…
Отправиться туда придется, я уже не сомневался, что без этого визита ясности в ситуации не прибавится. Тут и древний договор, и инициатива бурых, и поползновения рысей, а уж интриги хранителей… Но бурую одну я к ним не отпущу, это станет моим условием.
– С чего ты это взял? – ах, эта Ленина прямолинейность.
Пришлось опять озвучить официальную версию, объяснить иначе я пока не мог – доказательств не было.
– Надо знать этих «разумных» медведей. Единственный подвид оборотней, что сумели сохранить изначальное общественное устройство. А еще не стоит вестись на их внешнее тугодумие и неуклюжесть. Может быть, в чужие дела они не лезут, как другие, но наблюдают за всем и… многое помнят, – и уже немного в сторону буркнул: – К несчастью.
– Помнят что-то связанное с моим отцом? – уцепилась она за то, что сейчас волновало больше всего.
Я только кивнул, избегая встречаться с ней взглядом. Елену было искренне жаль. И при этом она оставалась двойной угрозой. Парадоксальная ситуация.
– А какой в этом смысл? – бурая опять рубила сплеча, вот же упрямая. – Получается, я – последний отпрыск «прокаженных» волчьих родов, живой эволюционный тупик. Что мне даст рассказ о печальной судьбе моего отца? Видимо, он смог найти у них убежище и там же провел свои последние дни.
Что ж, внесем ясность и в этот вопрос. Чтобы не было иллюзий.
– Медведи очень консервативны и продолжают существовать в рамках изначальной монархической иерархии с очень жесткими законами и предписаниями. И дело не в печальной судьбе твоего отца, а в том, кем он был. Последним представителем, в ком текла кровь изначальной семьи. Так что с точки зрения медведей… ты – наследница.
Зверь отреагировал невольным всплеском ярости и рыком. Любые претензии на его положение были для волка неприемлемы. Даже от этой бурой.
– Я – наследница?! – ей стало смешно.
А уж как «весело» мне!
– Это шутка? Признайся! Наследница чего?
В ответ на мое молчание она продолжила:
– Ты серьезно? – Девушка даже игриво поддела меня локтем под дых.
Вот наивная.
– Может быть, опасаешься, что брошу вызов тебе, как фактическому наследнику рода, захватившего власть?
Представьте себе – опасаюсь! Возможно, не по собственной инициативе, но…
– Ты меня боишься? – она продолжала веселиться, корча рожи и хоть так пытаясь разрядить обстановку.
Мне не удавалось скрыть собственное напряжение. Медленно выдохнув, попытался объяснить ей нашу «перспективку».
– Лена, ты не понимаешь всей ситуации. В данных обстоятельствах тебя могут использовать для разжигания войны между кланами. А что до власти… Мы взяли то, что смогли взять. Если найдется тот, кто сможет отнять ее у нас, – пусть попытается. Но все это не избавляет нас от проблемы.
– Какой? – резко став серьезной, впилась в меня взглядом девушка.
– Три месяца рядом…
Я хотел сказать другое. Но сообщить ей о том, что мой волк отказывается слушать голос здравого смысла и усмирять свой интерес к столь нежелательному во всех смыслах объекту, не мог. Как-то не по-альфовски это… А прозвучало не по-мужски.
– Андрей, – перехватив мою руку, Лена в доверительном жесте переплела наши пальцы. И стоило мне взглянуть на нее, сообщила: – Все зависит от твоей выдержки. Я и обещать не буду, но тоже постараюсь. Перекидываться все это время не буду, только если на боях заставят. А так… Ты мне совсем не нравишься… как мужчина. Поэтому за свою человеческую половину я уверена – домогаться тебя не буду.
Вот так! Удар за ударом. А я уже напланировал! Женщины, которым я не нравился, мне еще не встречались. Эта же… Волконская! Не иначе голос крови.
– Ты такая «милашка»! – резко притянув Лену к себе на колени, фыркнул я в ответ. – Как я раньше существовал без этого освежающего глотка откровенности? Как это, однако, бодрит! Не меньше, чем удар дубиной по голове, я думаю.
– А то! – задохнувшись от резкого движения, выдала бурая.
Вот такая она храбрая трусишка. Заявить такое в лицо белому альфе… Что ж… От меня сантиментов тоже не дождется. Да и к лучшему это. Не стоит
