Возвращение домой

– Да ладно, Кларк, – настаивала Гласс, слегка позабавленная тем, что, хотя они с Кларк и знакомы всю жизнь, их первый настоящий разговор состоялся на Земле. – Думаю, Уэллс не расстроится, если ты поговоришь со мной о твоем собственном бойфренде.

– Тут все несколько сложнее. – Кларк осмотрелась по сторонам, чтобы убедиться, что рядом нет посторонних ушей, и с легкой улыбкой повернулась к Гласс. – В общем, это безумие, конечно, но, что бы ты сказала, если бы узнала, что второй парень, в которого я влюбилась, оказался единокровным братом моего первого парня?

Гласс уставилась на Кларк, уверенная, что чего-то недопонимает.

– У Уэллса есть брат? – медленно проговорила она, уверенная, что Кларк сейчас засмеется и внесет ясность.

Но, к ее удивлению, Кларк кивнула.

– Перед тем как Канцлер женился на матери Уэллса, у него был тайный роман с матерью Беллами.

За многие годы Гласс неоднократно слышала от Кларк Гриффин сбивающие с толку вещи (чаще всего это случалось на уроках математики), но на этот раз бывшая подруга Уэллса превзошла саму себя.

– Не могу поверить!

– Я тоже вначале не могла, но так оно и есть. И это только начало.

И Кларк неправдоподобно спокойным голосом поведала, что сделал Беллами, стремясь попасть на челнок вместе со своей сестрой Октавией, и как он взял в заложники Канцлера, не зная, что это его отец. Лицо Кларк стало еще серьезнее, чем обычно, когда она рассказала о своем самом большом страхе. Ее беспокоило, что станут делать охранники, когда узнают, что именно Беллами виноват в ранении Канцлера.

– Я уговариваю его уйти из лагеря, а он сопротивляется, – сказала она странным тоном, в котором разочарование смешивалось с гордостью.

Гласс постаралась все это переварить и сделала мысленную пометку – поговорить с Люком. Может быть, ему удастся сбить других охранников со следа Беллами.

– Вау, – сказала она, качая головой, – это даже покруче, чем моя прогулка по космосу.

– Прогулка по космосу? – изумленно округлила глаза Кларк.

– Да, я выходила в открытый космос, – сказала Гласс, и в ее голове прозвучал малюсенький намек на гордость. – Иначе я не попала бы на Феникс, и тогда погибла бы я, мой бойфренд Люк и еще куча народу на Уолдене.

Девушки помолчали секунду, переваривая новости. Потом дверь лазарета открылась, и вышла Октавия.

– Кларк, – крикнула она, – подойди на секундочку.

– Иду, – отозвалась Кларк и снова повернулась к Гласс. – Я рада, что ты тут.

– Я тоже, – с улыбкой сказала Гласс.

Ей действительно было приятно видеть Кларк. Рада ли она быть на Земле, это другой вопрос, но, во всяком случае, тут не так холодно и одиноко, как ей всегда казалось, когда она смотрела в иллюминатор корабля на затянутую толстым слоем серых облаков планету. Особенно это справедливо сейчас, когда у нее, кажется, появилась подруга.

Глава шестая Беллами

– Да идет оно все на хрен, – проворчал сам себе Беллами, швырнув в белый свет ком грязи.

Тот пролетел несколько метров и плюхнулся на землю меж двух деревьев. Потом недалеко от его убежища, где он скрывался за высокими деревьями, лесную тишь нарушили чьи-то шаги. Посмотрев сквозь листву на поляну, Беллами увидел, что трое новичков, мужчина и две женщины, морщат носы на жарящегося над костром оленя. Оленя, которого Беллами собственноручно убил сегодня утром и отдал Антонио, чтобы тот отнес его в лагерь. Что ж, этим привередам придется научиться есть мясо либо умереть от голода. Или (и это лучше всего) пусть добывают пишу самостоятельно.

Когда на Землю прибыла сотня, никто не устраивал ее членам теплую встречу и не учил уму-разуму. Никто не объяснял Беллами, как выслеживать дичь, стрелять из лука или свежевать двуглавых оленей. Он дошел до всего этого сам, точно так же, как Кларк самостоятельно дошла до того, как лечить прежде неведомые ей раны и болезни, а Уэллс – как строить хижины. Даже Грэхем, каким бы бесполезным гадом он ни был, сам сообразил, как сделать копье. Если уж Грэхем до этого додумался, значит, на это способен любой идиот.

Беллами отдал бы свой лучший лук за возможность с высоко поднятой головой пройти в центр лагеря и послать подальше всех этих ублюдков, если те хотя бы попытаются его арестовать. Он знал, что, как только дым развеется, и головы вновь прибывших перестанут идти кругом, один из них опознает в нем парня, который на взлетной палубе взял в заложники Канцлера. И неважно, что не Беллами нажал на спусковой крючок, все равно Канцлера подстрелили из-за него. У него до сих пор не было возможности спросить Уэллса, есть ли новости о его отце… поправка: об их отце. Сможет ли он когда-нибудь к этому привыкнуть? И уж конечно, стоя посреди леса в одиночестве, он не сможет узнать, жив этот человек или мертв.

Лагерь был его домом. Беллами голыми руками строил его, и бок о бок с ним трудились остальные члены сотни. Он таскал из леса бревна и складывал фундаменты. Он в одиночку поддерживал жизнь всех ребят, охотясь на дичь. И он не собирается бросить все это по той лишь причине, что когда-то имел