наглость попытаться защитить жизнь своей сестры. Не его вина, что в Колонии существуют дебильные правила, в соответствии с которыми Октавия считается ошибкой природы, а все остальные могут обращаться с ней как с преступницей.
Сзади треснула ветка, Беллами развернулся, занося кулак для удара, но тут же сконфуженно опустил руку: перед ним стоял маленький мальчик.
– Что ты тут делаешь? – спросил Беллами, озираясь, чтобы убедиться, что мальчик не притащил никого на хвосте. Видеть в лагере взрослых, конечно, странно, но то, что там есть и маленькие дети, куда странней.
– Я хотел посмотреть рыбок. – Последнее слово прозвучало как «лыбок».
Беллами присел на корточки, чтобы его глаза оказались на одном уровне с глазами малыша, который выглядел года на три-четыре.
– Извини, приятель, но рыба живет в озере, а туда слишком долго идти. Но посмотри, – и он указал на деревья. – Там сидят птицы. Хочешь увидеть птиц?
Мальчишка кивнул, и Беллами поднялся.
– Вон там, – сказал он, показывая туда, где зашевелилась листва. – Видишь?
Мальчик покачал головой:
– Нет.
– Придется помочь вам познакомиться поближе. – Беллами наклонился, схватил мальчугана в охапку и посадил себе на плечи, от чего тот восторженно завизжал. – Тише, ладно? Никто не должен знать, что я здесь. А теперь смотри, вот она, птица. Видишь птичку? – Беллами не видел лица малыша и решил считать молчание положительным ответом. – А где твои родители? Они знают, куда ты пошел? – Беллами снова присел на корточки, чтобы мальчик мог слезть, и снова повернулся к нему лицом. – Как тебя зовут?
– Лео! – раздался девичий голосок. – Куда ты пошел?
– Срань, – буркнул себе под нос Беллами, но, прежде чем он успел пошевелиться, перед ним возникла девчушка с длинными темными волосами. Беллами облегченно вздохнул, потому что это была Октавия.
Она склонила голову набок и улыбнулась.
– Уже заманиваешь детей в лес, как настоящий сказочный злодей, да? Быстро же ты!
Беллами свирепо посмотрел на сестру, хотя сам втайне порадовался ее хорошему настроению. У Октавии выдалось несколько тяжелых недель, кроме того, стоило ей вернуться в лагерь, как неожиданно прибыли новые колонисты. Ну да ничего, сестренка всегда быстро осваивается. Первые пять лет она провела в шкафу (черт бы побрал этот шкаф!), а всю остальную жизнь ей пришлось доказывать, что она заслуживает того, чтобы жить.
– Ты знаешь этого мальца? – спросил Беллами.
– Это Лео.
– А где его родители?
Октавия выстрелила взглядом в Лео и печально покачала головой. Беллами тяжело вздохнул и посмотрел на малыша, который был занят тем, что отдирал от ближайшего дерева обвивавший его вьюнок.
– Так он что, совсем один?
Октавия кивнула:
– Думаю, да. Их там целая куча. Наверное, их родители не успели попасть на челнок или… – Она не закончила, но Беллами знал, что они оба думают о свежих безымянных могилах у озера. – Я буду за ними присматривать, пока мы не придумаем, как быть дальше.
– Это очень мило с твоей стороны, О, – сказал Беллами.
Октавия пожала плечами.
– Да не вопрос. Уж на маленьких детей нам точно незачем злиться. Это же не они упрятали нас за решетку, а их родители. – Она постаралась, чтобы ее слова прозвучали безразлично, но Беллами знал, что после детства, проведенного в детском центре Колонии, сестра питала слабость к сиротам. – Идем, Лео, – сказала Октавия и взяла малыша за руку, – покажу тебе, где кролик живет. – Она посмотрела на Беллами. – Ты тут как, нормально?
Он кивнул.
– Это только на сегодня. Когда все устаканится, придумаем какой-нибудь план.
– Ладно, только будь осторожен. – Она, улыбнувшись, посмотрела на Лео. – Пошли, мелкий.
Беллами смотрел им вслед и чувствовал, как что-то сжимается у него в груди, когда он видит Октавию, которая скачет по склону холма, изображая кролика, и слышит смех Лео.
Октавия всегда словно наблюдала жизнь со стороны. Никто, кроме Беллами, не поступал с ней по справедливости, и уж тем более не был к ней добр. Так было до сих пор, но теперь у сестренки наконец-то появился шанс стать обычным, нормальным подростком, который дружит, влюбляется и, если уж совсем начистоту, довольно-таки дерзок. Конечно, Беллами не собирался с ней расставаться, но увести ее из лагеря он тоже не мог. И какой выбор был у него после этого? Она достойна того, чтобы остаться тут, в своем первом настоящем доме. В их общем первом настоящем доме.
Он вдруг вспомнил выражение лица Кларк, когда та просила его спрятаться, и его внутренности словно завязались тугим узлом. Вообще-то напугать эту
