девушку – прирожденную целительницу с душой воина, к тому же головокружительно прекрасную, особенно когда на ее светлые волосы падает свет, – было непросто, но одной мысли об охранниках с пушками было достаточно, чтобы ее сияющие зеленые глаза наполнились страхом.
Беллами медленно выдохнул, стараясь успокоиться. Кларк просто старалась сделать как лучше, ведь, в первую очередь, он должен был остаться в живых. Но ее отчаянные мольбы о том, чтобы он подумал о своей безопасности и какое-то время скрывался от охранников, злили его едва ли не больше всего на свете. Он сердился не на Кларк, а на всю эту идиотскую ситуацию. Уже темнело. Он что, должен провести в лесу всю ночь?
Беллами совсем было собрался вернуться на поляну и занять свое обычное место, когда увидел Уэллса, который вел в лагерь очередную группу ошеломленных колонистов. Беллами наблюдал за тем, как прямо Уэллс держится, как бодро шагает, как уверенно ведет себя с едва волочащими ноги людьми, будто он их непосредственный начальник, а не осужденный преступник, который к тому же вдвое моложе большинства из них. В голове у Беллами никак не могло уложиться, что Канцлерок-то, оказывается, его настоящий, реальный брат. Не каждый день доводится узнать, что из-за тебя подстрелили родного отца, и вдобавок – что у тебя есть не только незаконнорожденная сестра, но и брат.
На поляне вдруг замолчали, и все головы разом повернулись туда, откуда только что появился Уэллс. Беллами тоже посмотрел в ту сторону и увидел, что из-за деревьев к лагерю направляется Вице-канцлер Родос. Он молча, развернув плечи, шел среди членов сотни и вновь прибывших, и на его лице было все то же скучающее выражение, из-за которого он еще дома, на корабле, всегда казался Беллами полным мудаком. А сейчас и вовсе выглядел слабоумным. Не прошло и суток, как он чудом избежал смерти и теперь впервые в жизни шагал по Земле. Авось не умер бы, продемонстрировав хоть немного облегчения или, например, восторга, так ведь хрен!
Беллами захотелось рвануть через поляну и хорошенько съездить по роже этому сраному карлику-садисту, но он не двинулся с места. Чтобы принять такое решение, ему хватило одного взгляда на охранников, которые ни на миг не отступали от Родоса, образовав вокруг него подобие полумесяца. Охранников вообще было больше, чем Беллами ожидал, – как минимум двадцать, и это не считая раненых и тех, кто еще в пути. И у каждого из них вроде бы есть ствол. Беллами сглотнул. Абстрактная угроза появления охранников с приказом стрелять в него на поражение – одно дело, а вот прибытие на Землю реальных мусоров с реальными пушками – совсем другое. Не то чтобы Беллами теперь стал больше бояться – он просто утвердился в мысли, что им с Октавией следует самим о себе позаботиться, потому что никто не сделает этого за них.
Тем временем Родос добрался наконец до центра поляны, повернулся к окружившим его людям и сделал паузу, тем самым заставляя аудиторию ждать. Октавия остановилась в первом ряду, скептически глядя на Вице-канцлера. Уэллс, наоборот, отошел слегка в сторону и с непроницаемым выражением лица скрестил руки на груди. Кларк стояла где-то за спинами толпы, прислонившись к стене хижины-лазарета. Она выглядела измотанной, и Беллами разозлился еще сильнее. Сейчас он отдал бы что угодно за возможность обнять Кларк и сказать, что она сделала замечательную работу и вообще молодец.
Собравшиеся в ожидании смотрели на Родоса. На их перепачканных лицах Беллами с немалым удивлением заметил облегчение. Большинство членов сотни
В конце концов Родос заговорил:
– Дорогие сограждане, сегодня печальный день, события которого будут оплакивать будущие поколения, но это также и великий день. Для меня большая честь наконец-то стоять вместе с вами на почве Земли. Мы никогда не забудем вклад тех из вас, кто прибыл сюда на первом челноке. Потомки будут помнить, как смело вы шли вперед, туда, где долгие века не ступала нога человека.
Беллами изучающе смотрел в лицо Кларк. Ее лицо ничего не выражало, но Беллами знал, что они думают об одном и том же. Чьи только ноги не ступали на поверхность этой планеты! И, кстати, в числе обладателей этих ног не только наземники, среди них, например, родители Кларк и другие члены первого десанта на Землю. Правда, о том, что родители Кларк живы, не знал пока никто, кроме нее самой, Беллами и Уэллса.
– Вы доказали, что человек действительно может снова жить на Земле. Это великолепно. Но наши жизни зависят не только от чистоты воды и воздуха. – Для пущего драматического эффекта Родос взял паузу. Он смотрел прямо в толпу, и его взгляд перебегал с одного лица на другое. – Наши жизни зависят от каждого из нас.
Кое-кто из собравшихся многозначительно закивал, а Беллами чуть не сблевал.
– И, чтобы защитить себя и окружающих, мы должны следовать простым правилам, – продолжал Родос.
Беллами подумал: «Ну вот, понеслось». Руки сами сжались в кулаки, словно это могло как-то загнать в небытие слова, которые, он знал, все изменят.
– Жизнь в Колонии была мирной и защищенной, там каждый из нас получал все необходимое. – Определенно, этот мужик никогда не жил на Аркадии или на Уолдене. – Мы смогли сохранить человечество как вид, потому что уважали власть, делали то, что от нас ожидают, и поддерживали порядок. И то, что теперь мы на Земле, не означает, что можно отказаться от соблюдения правил, которые важнее, чем любой из нас. – Родос снова замолчал, давая всем возможность осмыслить сказанное.
Беллами глянул на Уэллса и Кларк и сразу понял, что они придерживаются одного с ним мнения. Родос просто зарвавшийся говнюк. Он ничего не сказал о полной амнистии сотни, а ведь именно это было обещано ребятам в обмен на «служение» человечеству, когда их отправили сюда первым челноком. К тому же по количеству воссоединившихся сегодня семей, среди которых была только парочка не с Феникса, сразу было ясно, кому отдавалось предпочтение при посадке на челноки. В одном коротком выступлении Вице-канцлер умудрился наворотить чудовищное количество лжи. Хуже того, создавалось
