– Все нормально, – сказал он своим товарищам, – они из Колонии. Кто-нибудь, пожалуйста, принесите еды и питья.
Несколько ребят тут же отправились выполнять его просьбу. Чувствуя спиной сотни устремленных на него глаз, Уэллс шагнул вперед и спросил:
– Откуда вы пришли?
– Наш челнок приземлился в нескольких милях отсюда, за озером. Какое-то время мы приходили в себя и залечивали раны, а потом несколько дней шли к вам, ориентируясь на дым лагерных костров.
– И сколько вас?
– Мы потеряли несколько человек, но вначале нас было сто пятнадцать.
Уэллс бросил взгляд на толпу за ее спиной. К ней присоединилось еще множество вышедших из лесу людей.
– Ваш челнок стартовал из Колонии последним?
Женщина кивнула. На языке Уэллса крутился вопрос, но он не был уверен, что осмелится его задать, потому что сомневался, действительно ли хочет получить ответ.
– Мой отец… – начал он.
Выражение лица женщины смягчилось. Она знала, кто такой Уэллс, и поняла, что он хочет спросить.
– Я очень сожалею… – начала она, и каждое ее слово словно било юношу под дых. Она явно колебалась, не зная, что именно рассказать. – Когда мы взлетали, он все еще не вышел из комы, а челноков больше не было. Кислород, по сути, тоже заканчивался, а сам корабль… ну… он просто разваливался на части. Ему осталось от силы пять-шесть часов.
Крик горя и вины рвался из груди Уэллса, но юноша сумел его сдержать. Если он сейчас позволит себе в полной мере ощутить тяжесть утраты, то наверняка просто не сможет жить дальше. Все его тело начала бить крупная дрожь. От возникшего в сознании образа медленно задыхающегося отца Уэллс и сам начал задыхаться, словно его шею до сих пор сдавливали руки дюжего наземника. Споткнувшись, он чуть не потерял равновесие, но тут кто-то встал рядом и поддержал его. Это был Беллами.
– Уэллс, – сказал он, – мне так жаль, мужик. – На лице брата было написано сочувствие и что-то еще. Быть может, боль?
Уэллс кивнул. Это было его собственное горе, однако он забыл, что Беллами тоже только что потерял отца – потерял прежде, чем получил шанс с ним познакомиться. По сути, каждый колонист на Земле лишился множества близких людей. Их оставшиеся на корабле семьи, друзья, соседи уже погибли, обреченные спать вечным сном в гигантском безмолвном корабле на земной орбите. Колония превратилась в огромный саркофаг.
– А мне жаль, что ты так его и не узнал, – сказал Уэллс, стараясь, чтобы голос звучал ровно. Пусть он и пытался приготовиться к самому худшему, но все равно до сих пор не мог принять того, что никогда не увидит, как отец сходит с челнока со смесью удивления и восторга на лице. Никогда не узнает он ни чудес Земли, ни того, чего добился его сын. Не сидеть ему с Уэллсом у костра, слушая радостную болтовню вокруг, не сказать, как он горд своим мальчиком.
– Мне тоже жаль, – сказал Беллами, а потом улыбнулся. – Хотя знаешь что? Думаю, я с ним, типа, был знаком.
– Это ты о чем? – спросил Уэллс, пытаясь сообразить, когда отец мог выкроить время на общение с Беллами.
– Ну я же слышал, что он был чертовски умен, много работал, реально старался помогать людям… совсем как еще один парень, которого я знаю.
Уэллс какое-то время смотрел на него, а потом вздохнул.
– Если ты имеешь в виду меня, то очень ошибаешься. Я ничто по сравнению с отцом.
– Кларк считает по-другому. Она говорила мне, что у тебя есть те же качества, что и у отца, – его прямота и отвага, – а от матери у тебя доброта и чувство юмора. – Беллами некоторое время с задумчивым видом помолчал и продолжил: – Конечно, я ни разу не слышал, чтобы ты сказал хоть что-то смешное, но поверил Кларк на слово.
К собственному удивлению, Уэллс коротко рассмеялся. Лицо Беллами снова стало серьезным:
– Слушай, я знаю, что тебе сильно досталось. Никто не должен бы пережить то, что с тобой случилось. Но ты не один, ясно тебе? Мало того что сотня людей считает, что ты герой и, может, даже круче, чем на самом деле есть. Я хочу сказать, что у тебя тут не только друзья, но и семья. Я горжусь, что у меня такой братишка, как ты.
Беллами был прав. Боль от потери Саши, отца и бессчетного количества павших в сегодняшнем бою друзей никогда не покинет Уэллса, но Земля по- прежнему остается его настоящим домом. Даже печаль в сердце, кажется, немного улеглась, когда они с Беллами обнялись, похлопывая друг друга по спине.
Земля – это место, где живет его семья.
Глава двадцать восьмая
Беллами
Беллами остановился перед дверью хижины-лазарета. Он знал, что Вице-канцлер желает с ним побеседовать, но не испытывал по этому поводу ни малейшего энтузиазма. Вчерашняя битва и ее последствия сильно измотали юношу. Они с Уэллсом вначале похоронили нескольких наземников, а потом собирали на поле боя перемазанное в запекшейся крови оружие. А погребение погибших колонистов и подростков из сотни было запланировано на
