миледи, что его вызвали по вопросу жизни и смерти, но он вернётся поцеловать Ваши руки через пять дней».
Так я поняла, что эта женщина говорила правду. Она была мудра и умела предвидеть, и что-то вроде страха перед ней закралось в мою душу, но на следующий вечер вернулся Клемент, а на другой день мы уехали из Святого Сарраса. Валерия я с тех пор не видела. Что же до ожерелья, то о нём больше нечего рассказать. Оно попало в твои руки, и что-то подсказывает мне, что мудрая женщина желала именно этого.
На этом Катерина закончила свой рассказ. Мужчины сидели молча, размышляя над услышанным. Ральф подумал, что наверняка эта мудрая женщина из Сарраса была не кем иным, как той, что учила Госпожу Изобилия. Но почему она собиралась передать ожерелье именно ему, он не знал. Кроме того, он не понимал, почему Госпожа Изобилия должна была отдать ожерелье Урсуле, и знала ли она, что ожерелье не приведёт девушку к Источнику на Краю Мира? Более того, он никак не мог понять, каким образом Урсула без помощи талисмана сделала столько всего, чтобы привести его самого к Источнику, тем более что она была первой, кто увидел Источник, пока он спал. Но сердце подсказывало юноше, что если он искал Источник с этой девушкой, то она и должна была прийти туда вместе с ним, если только они оба не были бы отвергнуты.
Катерина посмотрела на Ральфа и сказала:
– Дорогой крестник, я знаю, о чём ты думаешь, но скажи, мог бы ты оставить девушку после того, как вновь обрел, независимо от поиска Источника?
– Это верно, – согласился Ральф. – Она сделала столько всего без помощи талисмана и без помощи колдовства, что тем более достойна почитания и теперь стала только дороже мне.
Клементу пришла в голову одна мысль, и он сказал:
– Жена, всё обстоит так, как я уже говорил ранее, когда твой крестник только что уехал от нас. Ведь верно, что ты любишь его больше, чем меня, но сейчас это ещё меньше можно изменить, чем раньше, ведь теперь он привёл с собой такую храбрую и прекрасную женщину, как леди Урсула, поэтому ты должна принять ту жизнь, которую судьба послала тебе.
Катерина засмеялась сквозь слёзы и ответила:
– Кроме всего прочего, муж, я всегда была тебе неплохой женой. Более того, послушай, дорогой крестник! Когда мы с Клементом, путешествуя по свету, встречали разные опасности и мне казалось, что наша судьба самая горькая, я думала отдать ожерелье ему, но когда бы я ни заговаривала с ним об Источнике на Краю Мира, он не верил в эту историю и просил меня каждый раз считать, что Источника не существует, а там, где заканчивается мир, начинаются облака.
После этих слов Ральф поднял руку и, указав на окно, произнёс:
– Друзья, пока мы беседовали обо всех этих чудесах, мы забыли о бедах Верхних Лугов и о грядущем сражении. Смотрите, заря разгорается, а свет свечей тускнеет…
Не успел он договорить, как с четырёх сторон прогремели четыре трубы, поднимавшие воинов. Ральф и Клемент встали, взяли оружие, поцеловали Катерину и с самым серьёзным видом вышли на рыночную площадь, куда уже стекались на сбор воины.
Глава XXIX
Битва за Верхние Луга
Прежде чем окончательно рассвело, все воины пришли на рыночную площадь. Ральф, Ричард, Клемент и Стефан с Холмов построили их, как полагалось. Теперь, считая отряд, который Ральф привёл в Руноград, защитников города и тех, кто пришёл сюда из Верхних Лугов (хотя последние были по большей части старики и юноши), воинов общим счётом было тысяча восемьдесят три человека. Ральф решил пойти пешком, как и вчера. В руке он нёс древний военный жезл – инкрустированную золотыми буквами гизарму. Шёл он вместе с пастухами и присоединившимися к ним воинами из Верхних Лугов – то были люди, которых он давно знал и которые знали его. Их сердца зажёг огонь его сердца, и, казалось, какими бы ни были прожитые ими дни, в этот день они смогут добыть себе славу. Из церкви святого Августина вышла Урсула с Мудрецом из Города Мечты. Мудрец улыбался и выглядел жизнерадостным. У Урсулы под платьем в тот день была кольчуга, а на голове – шлем с забралом. Из-за своих доспехов ей пришлось ехать верхом на низенькой лошади. Ральф отдал её под охрану Мудреца, закованного с головы до ног в доспехи и производившего впечатление отважного воина. Брат Ральфа, Хью, достал себе коня и присоединился к рыцарям, сказав, что они-то продвинутся подальше, чем кучка овечьих пастухов-мужланов да беглецов из Верхних Лугов.
Сам Ральф расхаживал взад и вперёд, осматривая шеренги крепких воинов из Края Холмов. На пастухах почти не было доспехов, которые защищали бы их, но их колющее и режущее оружие выглядело угрожающе, кроме того, оно было удобным в обращении. Ральф повернулся к Джайлсу, который, как было сказано выше, облачился в длинную кольчугу, и сказал:
– Друг, пеший путь долог для тех, кто носит на себе такие доспехи, и уже через час после рассвета станет жарко. Не поступишь ли с одеждой, как и я? – С этими словами он снял с себя кольчугу и другие доспехи, кроме шлема. – Вот так лучше. Солнце будет сверкать на шлеме, и воины увидят меня издалека, а всё остальное хорошо для тех, кто едет верхом или стоит на стене. Нам, пешим, это не нужно.
И тут пастухи, которым понравился этот смелый поступок, протянули руки в его сторону и одобрительно закричали.
Посреди этих криков Джайлс пробормотал так, чтобы Ральф мог его услышать:
– До Верхних Лугов всё под гору. Я сниму эту железную куртку на обратном пути.
