Она лежала на соседней койке.
— Да? — ответил Харольд.
Он снова надел носки, но решил остаться необутым.
— Чарльз, это ты?
— Да, это я.
Старик пересел на край койки и похлопал женщину по плечу, помогая ей выйти из какого-то кошмара.
— Вставай, — сказал он. — Ты видела какой-то сон?
— О, Чарльз, — поднимаясь, ответила она. — Это было ужасно. Просто ужасно. Все умерли.
Слезы покатились по ее лицу.
— Успокойся, дорогая, — произнес Харольд.
Он встал и устроился рядом с Патрисией. Молодой, потрепанного вида паренек, проходивший мимо открытой двери, заглянул в комнату и увидел пустую койку Харольда. Он тут же направился к ней.
— Она моя, — сказал старик. — И та, которая рядом, тоже моя.
— Вы не можете иметь две койки, мистер, — возразил ему парень.
— Я не могу, — согласился Харольд. — Но эти три койки принадлежат моей семье. Мне, жене и моему сыну.
Парень с подозрением посмотрел на Харольда и старую женщину.
— Это ваша жена?
— Да, — ответил Харольд.
Юноша стоял как вкопанный. Патрисия похлопала старика по бедру.
— Чарльз, — со всхлипами сказала она. — Ты знаешь, как я тебя люблю? Конечно, знаешь. Где наш Мартин?
Она посмотрела на вошедшего юношу.
— Мартин, милый, где ты был? Иди сюда, детка. Дай мне обнять тебя. Где ты так долго гулял? Иди и поцелуй свою мамочку.
Она говорила медленно и бесстрастно — как робот. Ее слова немного встревожили парня. Харольд улыбнулся и пожал руку темнокожей женщины. Он не знал, насколько хорошо сейчас функционировал ее ум, однако это было не важно.
— Я здесь, дорогая, — сказал он, целуя ее ладонь.
Затем старик взглянул на парня.
— Лучше уходи, — сказал он. — Нас заперли здесь, словно стадо баранов, но это не значит, что мы должны вести себя как животные.
Парень повернулся на каблуках и вышел в коридор. Его голова поворачивалась то влево, то вправо, пока он выискивал незанятую кровать для захвата и последующей экспроприации. Харольд раздраженно вздохнул.
— Как я выгляжу? — с мягким смехом спросила Патрисия.
Он пожал ее руку.
— Прекрасно.
Старик пересел на свою койку. Он несколько раз оглянулся через плечо, проверяя, не подкрадывается ли кто-нибудь к койке Джейкоба.
— Ты зря нахваливаешь меня, Чарльз.
Харольд попытался улыбнуться.
— Хочешь конфетку? — спросила она, похлопав руками по карманам платья. — Давай посмотрим, что у меня найдется для моего мальчика.
— Не беспокойся об этом. У тебя ничего нет.
— А вот и есть, — сказала она.
Женщина явно расстроилась, когда оказалось, что карманы ее платья были пустыми. Харольд лег на койку и вытер пот с лица. Этот август казался самым жарким в его жизни.
— У тебя и в прошлый раз ничего не было, — произнес он усталым голосом.
Женщина со стоном приподнялась и села на его койку.
— Ага, я снова теперь Марти, — догадался Харольд.
— Не начинай канючить, золотце. Я съезжу в город и куплю тебе какие-нибудь сладости. Только больше не донимай меня своими капризами. Мы с твоим папой хотим вырастить тебя настоящим мужчиной, а ты ведешь себя как маленький ребенок. Я этого не потерплю!
Харольд уже привык к ее старческому маразму. Большую часть времени ему приходилось играть роль ее мужа. Но иногда проводка в голове Патрисии искрила больше обычного, и тогда без всякого предупреждения он наделялся новой ролью ее больного воображения — Харольд воспринимался женщиной как семилетний ребенок. В этом не было никакого вреда. К тому же он не мог влиять на состояние ее ума. Поэтому, вопреки несносному характеру, старик закрыл глаза и позволил ей нежно ворковать над ним, что, как он понял, было лучшим видом поведения.
