Вернувшиеся

лучшее время, — оставалось самым уединенным уголком лагеря.

— Конечно, вы слышали, — с улыбкой сказал Беллами.

Он осмотрелся по сторонам. На темно-синем небе белели редкие облака. Ветер, раскачивая кроны деревьев, прорывался через слой горячего влажного воздуха и натыкался на городские здания. Поворачивая в их сторону, он приходил удушливой жаркой волной и приносил с собой запахи мочи и пота. В городе было слишком много людей, долго живших в плохих условиях. Так теперь в Аркадии пахло все. Отвратительное амбре прилипало к любому предмету. Но солдаты и заключенные больше не замечали этой вони.

— И когда вы наконец выскажете свою просьбу? — спросил Харольд.

Они направились к игровому полю, чтобы собрать подковы. Джейкоб находился в здании школы. Он присматривал за миссис Стоун, о которой сейчас собирался поговорить старый Харольд.

— Мы с вами провели много времени, играя в ваши и мои игры. Это, кстати, каламбур. Так, давайте, пропустим остальные танцы, если вы не против. Пора уже переходить к делу. Мы оба знаем, кто она такая.

— Когда вы догадались?

— Почти сразу, как ее привезли в лагерь. Я понял, что она попала в нашу комнату не по случайному совпадению.

— Похоже, я не так хитер, как мне казалось?

— Ничего подобного. Просто иногда ваши суждения выглядят очень смутными. Но я не буду упрекать вас в этом.

Они оба сделали по броску. Клинк. Клинк. Ветер снова задул, и на мгновение воздух стал свежим, словно предвещая приближение какой-то перемены. Но затем прохлада ушла, уступив место пеклу и яркому солнцу, медленно пересекавшему широкий небосвод.

— Как она? — спросил агент Беллами.

Клинк.

— С ней все в порядке. Вы же сами знаете.

— Она не спрашивала обо мне?

— Все время произносит ваше имя.

Клинк.

Беллами хотел задать еще один вопрос, но Харольд опередил его.

— Она не узнает вас, даже если вы будете стоять перед ней и целовать ее в лоб. Половину времени она думает, что я это вы. А все остальное время она считает меня вашим отцом.

— Я прошу у вас прощения, — сказал Беллами.

— За что?

— За то, что вовлек вас в это.

Харольд выпрямил спину, выставил ногу вперед и прицелился. Он сделал неплохой бросок, но подкова пролетела мимо столбика.

— Я поступил бы так же, — с улыбкой ответил старик. — Фактически я даже планировал использовать вас в одном деле.

— Типа «квид про кво».

— «Глаз за глаз» звучит лучше.

— Как скажете.

— Что там с Люсиль? Как она поживает?

Беллами со вздохом почесал макушку головы.

— Нормально, судя по тому, что я слышал. Она почти не выходит из дома. Но, честно говоря, в Аркадии не осталось ничего такого, ради чего стоило бы приезжать в город.

— Скоро на нас поставят номера, — сказал Харольд.

Беллами сделал бросок. Подкова зацепилась за столбик.

— Она начала носить оружие, — сказал агент.

— Что?

В уме Харольда возник образ его старого пистолета. Затем пришло воспоминание о промозглом вечере и сбитой собаке, которую потом пришлось пристрелить.

— По крайней мере, мне так сообщили. Ее остановили на одном из блокпостов. При осмотре машины нашли пистолет. Она прятала его под сиденьем грузовика. Когда вашу жену спросили об оружии, она выдала целую речь о праве на личную безопасность. Затем она пригрозила открыть стрельбу. Я не уверен, насколько серьезно она говорила об этом.

Беллами зашагал к другому концу игрового поля. Харольд вытер пот с лица и посмотрел на небо.

— Что-то не похоже на мою Люсиль, — с усмешкой сказал он. — Та женщина, на которой я женат, сначала бы выстрелила, а потом уже произнесла