среагировало мгновенно, и стало ясно, что у меня внезапно открылось второе дыхание. Я хотела этого бьерна, хотела сильно. И, несмотря на умопомрачительную разрядку, мне действительно было мало. Воздержание виновато? Удобная версия, да, но… что-то внутри подсказывало — дело в другом. — Они сегодня не вернутся, — слова Александра дошли до меня не сразу, а когда я их все-таки поняла, воскликнула:
— Так вот почему ты приехал?! Тебя прислали брат с невесткой забрать меня из подпространства? — я вновь посмотрела в лицо сыскаря, и тот, странно улыбнувшись, сказал:
— Что-то вроде, Анюта, — а потом, легко развернув меня в воде, подхватил под колени и спину, после чего вынес на руках на берег.
А мне внезапно вспомнились слова Риты про особенности рыжих «котов», и, проведя указательным пальцем по мужской груди, блестящей от капель воды, я спросила:
— Ты помурлычешь для меня сегодня, Саш?
— Все, что угодно, ведьмочка моя любопытная, для тебя — все, что угодно, — покладисто ответил он, пройдя мимо моих вещей на траве и мимо своих кроссовок, рядом с которыми лежали портмоне с телефоном.
Судя по всему, сегодня в охотничьем домике и правда больше не будет гостей. Только я и мой рыжий «кот». И от осознания этого меня снова бросило в жар, а ноздри сыскаря знакомо дернулись, почуяв запах возбуждения. До дома он меня донес так быстро, что я и ахнуть не успела, а потом… Впрочем, много всего было потом, и от воспоминаний о сегодняшнем вечере у меня, наверное, еще долго будут пылать щеки и сладко тянуть внизу живота.
Я очнулась от жуткого сна, причем совершенно не запомнила, о чем он был. Что-то темное и вязкое, липкое и мерзкое, оставляющее солоноватое послевкусие на губах. Или это слезы? Мазнув рукой по лицу, поняла, что действительно плакала. Чувство беспокойства не покидало, словно кошмар не желал выпускать меня из своих призрачных когтей. И, взглянув за окно, я поняла, что самое страшное еще впереди. Как? Как меня угораздило уснуть в объятиях Александра на наскоро разобранной кровати, где финишировал наш секс-марафон? Неужели так сильно устала? Или всему виной сок, которым напоил меня Саша? Проклятье! Я ведь обещала Яшке вернуться к ночи! А на улице уже темень, хоть глаз коли, и бьерн, который был в курсе, что мне надо сегодня в дом Леру, исчез!
Постель пустая, холодная и пугающе темная из-за отсутствия света в комнате. Свечи, которые зажигал вечером сыскарь, давно отгорели, настенных часов рядом нет, а свои наручные я оставила на поляне. Там же лежали и другие вещи. Но все это беспокоило меня на порядок меньше вопроса, куда посреди ночи смылся мой «кот»?! Хотелось верить — что он пошел искупаться в пруду. Ну, или разжег печь и готовит нам обоим кофе. Да пусть даже просто решил посидеть на крыльце, покурить, любуясь звездами, и подумать о случившемся. А что, если нет?
Нервно передернув плечами, я встала, стянула с кровати покрывало и, замотавшись в него на манер тоги, побрела на ощупь к двери, намереваясь разыскать Нечаева. Пару раз позвала его, спускаясь по лестнице, но никто не ответил. Зато на кухне, где тускло горела заправленная шардом лампа, обнаружилась записка, которая вызвала во мне весьма противоречивые чувства.
«Ань, прости, но я должен срочно отлучиться по делу, а тебе лучше пока побыть здесь. Как только освобожусь — позвоню. Телефон твой, документы и часы под подушкой. Одежда рядом на стуле, обувь под ним. Ну а белье сушится на веревке в предбаннике. Жаку я позвонил и сказал, что ты сегодня к ним не приедешь. Если захочешь, привезу к тебе завтра Яшку, но, пожалуйста, не пытайся покинуть подпространство, пока я не улажу некоторые важные вопросы, связанные с твоей безопасностью.
Люблю тебя, ведьмочка.
Не злись!
И вот стояла я, теребя в руках клочок белой бумаги, явно вырванный из блокнота, и не знала, то ли мне злиться на сыскаря за его самоуправство, то ли радоваться тому, что он меня тоже любит. Много нежных слов было сказано этим вечером, чувственных, страстных, откровенных… разных! Но все они шли фоном к нашим ласкам. А эту короткую строчку в записке Саша нацарапал уже на трезвую голову. Если б он был не уверен в своих чувствах, просто не стал бы об этом упоминать. А он написал «люблю», и злость моя на то, что меня нагло заперли в зачарованной избушке, пасовала перед разливающимся в груди теплом, а губы сами расплывались в глупой улыбке.
Какое-то время я медлила, раз за разом перечитывая текст Сашкиного послания, потом вздохнула и, взяв со стола лампу, пошла обратно наверх искать свои часы и мобильник, чтобы, выяснив, который сейчас час, позвонить Эритэ и, если сын еще не спит, объяснить ему ситуацию. Он у меня мальчик умный, поймет, почему дядя Алекс решил спрятать маму в безопасном месте. Я и сама это прекрасно понимала. После снятия Зова наша магическая связь разорвалась, и, угоди я в очередные неприятности, сыскарь вряд ли сможет меня быстро найти, несмотря на таланты ищейки. Беспокойство его было понятно и даже приятно, но… ему все же следовало обсудить все со мной, а не решать за меня.
Размышляя о том, что при встрече устрою господину Нечаеву хорошую взбучку, я вернулась в спальню, и, едва взяла в руки телефон, как тот зазвонил. Более резкая и громкая трель, чем та, что сообщала о вызовах на моем любимом планшете, заставила вздрогнуть и выронить трубку. Пока я
