Папа Уайльд вскочил и поспешил к плите, что-то бормоча себе под нос.
– Тупица, – рыкнул он, соскребая подгоревшую яичницу в мусорное ведро.
Изола сердито посмотрела ему в спину. Ей жутко не нравилось, как он говорил о маме. Сегодня она хотя бы встала и попыталась заговорить, а отец давно уже оставил все попытки.
Части тела
Сливовое дерево в садике Изолы Уайльд умирало.
Это продолжалось уже три года; иногда оно, словно Лазарь, со стоном поднималось из могильного сна и на ветвях его созревали сочные плоды, как будто древесный сок сгущался в огромные фиолетовые натеки. Потом сливы переспевали и падали, а дерево уходило еще немного глубже в землю, и его ветки становились серыми, как покинутые коконы бабочек. Ветер больше не свистел радостно в его листве, а шептал, словно понимая, что танцует у смертного одра.
День открывался перед Изолой – последнее воскресенье свободы. Отец уехал, а мама вернулась наверх, и дом теперь напоминал «Ужас Амитивилля»: даже с лежащей в кровати мамой он порой казался совершенно пустым.
Изола закрыла глаза и скрестила ноги в асане, которой мама научила ее, прежде чем навсегда забросить йогу (так же, как до того – акупунктуру, а еще раньше – золофт: было время, когда она одержимо хваталась за всякое чудо-средство в надежде отыскать панацею). Очертания воображаемой богини стали четче: корешки, пробивающиеся из-под волос, загорелая кожа, грязь под ногтями.
Послышался знакомый шорох одежды, и Изола открыла глаза, смаргивая солнечный свет, скопившийся в глазницах, словно капли дождевой воды.
В чахлой тени сливового дерева стоял Алехандро и улыбался сестре самой грустной из всех своих грустных улыбок.
– На этот раз она, похоже, и впрямь умирает, – тихо сказала Изола.
– Похоже на то, – кивнул Алехандро и, помолчав, как будто через силу добавил: – Знаешь, когда моя мама болела, она всегда садилась и делала себе красивую прическу. Говорила, что болезнь привлекает визитеров, и ей хотелось выглядеть достойно.
Изола удивленно посмотрела на него. Она не так уж много знала о его семье, о его Прежней Жизни. Конечно, в общих чертах история была ей известна, но подробности она слышала впервые.
Алехандро присел на корточки рядом с Изолой – слишком благовоспитанный, чтобы усесться прямо в грязь.
– А когда мои сестры грустили, она всегда заставляла их взять себя в руки, пойти и сделать завивку.
– Представляю, как они злились!
– Еще бы! Они этого терпеть не могли. – Алехандро еще немного помолчал. – Но, по-моему, от нарядной одежды маме всегда становилось лучше.
– Ну, если думаешь, что это поможет… – Изола расцепила скрещенные ноги и начала подниматься.
– Что именно,
Но Изола уже умчалась в дом, а когда вернулась, Алехандро и сам все понял, увидев у нее в руках пакеты с рождественскими украшениями, с зимы пылившиеся на чердаке.
Алехандро и Изола обмотали дерево гирляндами, зная, что лампочки не зажгутся, если не включить их в сеть, но надеясь, что под солнцем цветное стекло заиграет бликами. Привязали шары на ветки, где должны были зреть сливы, украсили блестящими звездами ствол. Обмотанное мишурой дерево стало похоже на закутанного в перьевые боа трансвестита.
– Может, еще ангелочка на верхушку? – предложил Алехандро.
– Ни в коем случае! – покачала головой Изола. – Вся эта религиозная символика – ни к чему. Будет только напоминать ему о неминуемой смерти.
– Но все Рождество – это и есть религиозная символика, Изола!
– Кроме того, – будто не слыша, продолжила она, – оно не умрет.
– Но ты же только что сказала… – В кармане платья у Изолы что-то зажужжало, и Алехандро спросил: – Пчела?
Изола снова покачала головой:
– Лоза.
Вытащила вибрирующий мобильник и открыла сообщение в папке входящих.
«Жткие ковровые ожоги после вчршн тусовки» – жаловалась Лоза.
«Звучит двусмысленно» – напечатала в ответ Изола.
Лоза ответила смайликом и добавила:
«Ожог птч я упала с лестницы на ковер у всех на глазах, птм пришлось притвориться, что я специально.
Рука похожа на манго (размер и цвет), птч я на нее приземлилась, а ты все пропустила. Чего ушла так рано?
«“Ковровый ожог” звучит как ЗППП», – ответила Изола.
«Ха-ха, хочешь поиграть в загадки? Ты пропустила отпадную ночь».
«А ты завтра не придешь в школу».
