– Сама знаешь.
Изола одернула подол юбки и пожалела, что надела такие тонкие колготы. Синяки теперь четко выделялись на бледной коже: двенадцать черных колец, по шесть на каждой ноге.
– Думаю, ты была права, когда говорила, что она поработила всех остальных. И я не верю, что она хочет тебя убить, – тяжело выдавил Алехандро. – Скорее, мне кажется, что она хочет забрать твою жизнь себе… вселиться в твое тело!
Пораженная Изола послушалась и положила арбузный леденец на пол рядом с черным комочком.
Горгуль был пушистым и очень похожим на кролика, не считая ярко-красных глаз и острых черных зубов, из-за которых казалось, что у него полон рот лакрицы. Впрочем, зверек все равно выглядел очень мило. Правильно произнести ее имя горгуль не мог; он повторял за Алехандро, пока не научился говорить что-то вроде «Солаваль».
– Попробуй просто «Изола», – подбодрила она. – Без фамилии.
– И… Изо… – пробормотал горгуль, выпучивая от натуги глазки-бусинки. – Очень сложно. Буду звать девочка маленькая дурак!
– А я тебя тогда паразитом, – огрызнулась Изола, за что получила предупреждающий взгляд от Алехандро. Его глаза словно говорили на испанском: «Будь паинькой».
Алехандро встал на колени, чтобы прояснить новому стражу Изолы условия.
– Мы будем тебя кормить и давать крышу над головой, а в благодарность за это я попрошу тебя не подпускать одну Дочь Нимуэ к Изоле. Это девочка- подросток, у нее темные волосы, она ходит в черном платье. Удобства ради между собой мы называем ее Флоренс.
– Сделаю Флори-привидешку держаться подальше, – проворчал горгуль.
Его голосок казался одновременно и грубым, и визгливым. Он все время ворчал, а выговор его был неуклюжим, словно первая сыгранная маленьким Моцартом фортепианная пьеса.
– У тебя есть имя? – спросила Изола.
Горгуль уничижительно посмотрел на нее.
– Я садовый горгуль, тупица.
– Нет, не вид, а имя. Вроде того, что мы придумали для Флоренс.
– Нет имя. Не надо.
– И как в таком случае прикажешь тебя называть?
Маленькое создание гордо выпятило мохнатую грудь:
– Садовый горгуль!
– Что ж, придумаем имя попозже, – неуверенно пробормотала Изола. – Алехандро, можно тебя на пару слов?
Они зашли в ванную и заперлись на щеколду. Изола не стала тратить время зря – она скрестила руки на груди и требовательно спросила:
– Что ты задумал?
– Защитить тебя, как и обещал.
– И чем он тут поможет? – прошипела она. – Это просто какой-то дурацкий заяц!
– Горгуль! – донесся из-за двери вопль существа.
– Изола, помни о доброте к братьям нашим меньшим, – тихо укорил ее Алехандро, и его голос эхом отдался от влажной плитки. Пламя свечи дрожало в присутствии призрака. – Все будет хорошо. Обещаю.
– Итак, – продолжила разговор Изола, когда они вернулись в комнату. – Знаете ли, я родилась в год Кролика.
– Я не кролик! – прорычал горгуль. – Солаваль родилась в год дурака!
Следующие несколько дней горгуль пролежал на полу ее спальни. Изола точно не знала, что ему надлежит делать и когда он приступит к своим обязанностям. Она стала называть его просто Зайчиком, от чего горгуль зверел, но кличка уже приклеилась к нему невидимым ярлыком.
– Пожалуйста, просто попробуй, – прошептал Алехандро, когда Изола яростно чистила зубы. – Просто попытайся познакомиться с ним поближе. И, кстати, пока не забыл, – думаю, пришло время помириться с Лозой. Ее явно волнует твое благополучие. Она не желает тебе зла.
Изола сплюнула в раковину.
– Ладно, ладно. Достаточно советов, Святой Пип!
Блицкриг в часовне
– О, мне так жаль, – с облегчением сказала Лоза. – Я думала, ты на меня обиделась, ведь ты держалась так отстраненно, словно…
– Погоди. – По коридору лениво полз розовый дым, поднимаясь к осветительным приборам. – Школа что, горит?
– Хорошо бы, – вздохнула Лоза и неуверенно добавила: – Изола?
Изола не сводила глаз с дыма, который курился и выплетал свою паутину, словно масло в воде. Больше никто его не замечал. Струйка проплыла над ее головой, и Изола услышала запах меда, смолы и цветков вишни.
