Костя позвал Джульбарса и тронулся в обратный путь, не подозревая о причине, заставившей лаять собаку.
Наконец достигнуто самое высокое место подземелья. Взявшись за кирки, путешественники принялись пробивать себе путь на поверхность земли.
Глава шестая
Много необъяснимых шорохов можно услышать в земле, если к ней прислушаться при помощи чувствительных электрических приборов — геофонов. Но то, что услышали звукометристы спасательной экспедиции, как только им удалось наладить аппаратуру, было в высшей степени странным.
Из-под земли слышалась музыка.
В палатке царила гробовая тишина. Звукометрическая аппаратура, снабженная несколькими наушниками, позволяла слушать одновременно нескольким человекам.
— Музыка! — воскликнул директор. — Что это значит?
— Ничего не понимаю… — откликнулся Батя. — Откуда? В земле… под пустыней, и вдруг — музыка?
Весть о необыкновенном сигнале из-под земли быстро разнеслась по лагерю. Люди начали собираться возле звукометрической палатки.
— Пение слышится из-под земли, — раздался чей-то голос.
— Не пение, а музыка, — поправил сосед.
Из палатки высунул голову конструктор Катушкин.
— Тише, — проговорил он шепотом. — Не топчитесь… Ваши даже самые легкие движения создают впечатление, будто рядом ходят слоны! Надо же, товарищи, считаться с чувствительностью аппаратуры!
— Тут какая-то ошибка, — сказал шепотом директор Бате. — Возможно, что новые геофоны настолько чувствительны…
— Да, но какая может быть музыка поблизости. Тут пустыня! — не снимая наушников, также шепотом ответил Батя.
— Неужели бурить в том месте, откуда слышится музыка? — растерянно спросил Горшков.
— Да, надо бурить… — подтвердил Батя.
— Это не дело! — не унимался Пантелеймон Евсеевич. — Шум буровой машины заглушит все и не даст возможности услышать шум лодки…
В это время почти одновременно заговорило несколько человек, сидевших с наушниками у аппаратуры.
— Лает собака! Слышу лай! Собака лает!
— Что же это такое, товарищи? — сказал удивленно директор. — Откуда под землей собака?
Словно буря, в палатку ворвалась Наташа.
— Это они! Это Костя! — закричала она задыхаясь.
— То есть, позвольте… — сердито пробормотал Горшков. — Почему Костя? Или вы думаете, что Костя…
— Нет, нет! Это собака его лает. Он, наверное, взял ее все-таки в лодку.
— Так и есть! Наташа правильно говорит, — приглушенным голосом начал Панферыч, просунув голову в палатку. — Я вот собирался доложить Константину Григорьевичу, что собака Кости словно в землю провалилась… А товарищ Катушкин заявил мне, что не надо… Мелочь, мол! А разве можно пренебрегать мелочами, раз такое дело? Все равно! Это собака Кости под землей на профессора гавкает…
— Надо бурить немедленно, — предложил Батя.
— Бурить! Бурить! — послышались радостные крики. — Это они!
— Координаты установлены? — быстро спросил директор.
— Совершенно точные, — звукометрист подал Гремякину карту местности. Музыка и лай идут вот отсюда.
— Бурить немедленно, — твердо произнес директор и направился к выходу из палатки. За ним последовали остальные.
Вскоре в наступающем рассвете стало видно, как ползет по песку огромная машина — сверхскоростной шахтный бур.
— Бур — это дело верное. Без вашего бура не обошлось, — сказал Трубнину Горшков.
— Не мешайте, Пантелеймон Евсеевич… — рассеянно ответил инженер, занятый своими мыслями.
— У меня такое ощущение, — говорил Гремякин Бате, — что сейчас на этом песчаном поле произойдет сражение. Жестокая схватка с непокорной природой.
— Ты не вспомнил, дорогой полководец, про армию, — рассмеялся Батя, беря своего друга под руку. — Она незримо присутствует здесь. Это армия рабочих и инженеров, строивших новые машины. И сражение, по-моему, длится уже давно. А сейчас решающая схватка, но не последняя.
Работа подвигалась медленно.
